Только бы не заскрипела, только бы не заскрипела, повторял про себя Трошин, глядя как Илья открывает дверь левой рукой. В правой, наизготовку он держал шокер. Пот градом катил по спине директора, сердце стучал так, словно он готовился стартовать гонку с голодными львами.
Золотов напряженно дышал, Трошин же, на удивление самому себе казался спокойным. Вероятно, сказывалась работа военным врачом в Афгане — там он повидал много страшных вещей, от которых до сих пор вскакивал по ночам с немым воплем. Тем не менее, это было давно, а противник стоял перед ними сейчас.
Обычно в институте не случалось эксцессов, требующих усмирения пациентов. За всю историю испытания вакцин такое случалось от силы раза три-четыре, разумеется, этим занималась служба безопасности.
Лукин иногда сталкивался с неконтролируемой агрессией испытуемых, но он привык решать проблемы методом убеждения и лишь раз зарядил оплеуху одной даме, когда та в процедурной начала вдруг снимать с себя одежду и недвусмысленно склонять его к сексу.
Он так и написал в журнале наблюдений: «Пациентка 24. На двенадцатый день резкий рост либидо, утрата контроля. Проверить A4S1 на возможные побочные реакции со стороны половой системы».
Иногда подобные казусы приводили к открытиям мирового масштаба, как в случае с силденафилом или «Виагрой», который совершенно случайно проявил свои побочные свойства при лечении стенокардии.
Толпа выходила из здания, и охранник наблюдал за людьми через окно третьего этажа. Лукин открыл дверь полностью, сделал шаг по направлению к столу — он сдерживал дыхание и хотел, как можно ближе подойти к охраннику, чтобы в последнее мгновение одним рывком всадить шокер в шею.
Он сделал еще один шаг, на цыпочках, когда старый дубовый паркет под его ступней предательски скрипнул. Негромко, можно сказать, вообще неслышно, но этого хватило. Громила повел ухом и, хотя он не отрывал взгляда от происходящего за окном, услышал, почувствовал, как за его спиной что-то происходит.
Медлить больше было нельзя.
Резким движением Лукин оттолкнулся от пола и прыгнул. На лету он заметил, как охранник медленно поворачивается и на его лице вместо безмятежного скучающего выражения появляется удивление, которое, впрочем, быстро сменяется испугом. Сначала он даже не понимает, что происходит, откуда взялись эти трое людей с перекошенными потными лицами. Уходя, Гаврилов сказал: «сторожи их». И все. Он не сказал, как сторожить и что делать в случае проблем. Предполагалось, что проблем не будет. И бугай почему-то был уверен, что кабинет заперт. Он не слышал звуков изнутри и в конце концов расслабился. А зря.