Папа никогда не говорил о том, что люди могут летать. Почему он скрывал от меня, ведь это так прекрасно, думала она, описывая широкий круг над садиком. Вот церковь, деревянный крест, чуть наклонясь, дрожит на ветру. Внизу темные фигурки людей, они словно видят ее и… что они делают? Почему у них такие испуганные лица? Кажется, они крестятся. Но зачем? Что это им даст?
Она удивляется и решает подлететь ближе. По телевизору она видела, что люди крестятся в церквях, но не понимала зачем. Сейчас же они крестились, глядя на… нее.
Остановившись у молодого священника с крестом, совсем близко, так, что она могла рассмотреть снежинки на его очках и большой золотой крест на черной рясе, она машет рукой перед его лицом.
Он ничего не замечает, или делает вид, что не замечает, но выражение его лица меняется.
— Эй, — кричит Саша, — я здесь, вы видите меня? Я Саша из детского садика. Зачем вы тут стоите?
Священник оглядывается, словно ища подвох. Потом громко чихает. Его глаза слезятся, лицо раскрасневшееся, потное, он тяжело дышит, сразу видно, он простудился.
Не обнаружив источника звука, он поворачивается к нескольким прихожанам, которые стоят неподалеку.
— Это ваша шутка? — кричит он им сквозь воющий ветер. — Не слишком умно.
Те недоуменно смотрят на него, продолжая креститься.
У двери церкви стоит лопата для уборки снега. Под порывом ветра она звучно падает на бетонный пол.
Дверь в церковь открывается и там… Саша заходит внутрь и оказывался вновь в кромешной тьме.
И так повторяется снова и снова. Священник точно слышит ее. Но… ничего не получается, он сильно пугается, твердит посиневшими губами «Отче наш, господи помилуй, спаси и сохрани…»
Иногда Саша засыпает внутри своего сна и тогда приходит долгожданное спокойствие. Она знает, что утром проснется и пойдет в сад, хотя ей сложно будет подняться, но, чтобы не сердить маму и папу, она постарается.
Но утро не приходит.
Сон слишком, слишком длинный.
Теперь она понимает это, но ничего изменить не может.
Хотя…
Через очень, очень длительное время, она вдруг обнаруживает, что некоторые люди внутри ее сна могут ее слышать. Вернее, не так. Она может вкладывать им в голову свои мысли. Управлять ими, как куклами. Такой фокус, конечно, возможен только во сне. Удивительное ощущение, почти как летать — новая степень свободы, новое умение, которое, очень жалко, растает, когда она проснется.
Иногда просыпаться так не хочется. Потому что теряешь все то, что обрел во сне, — все те невероятные навыки, ощущения, способности, которых очень не хватает в реальной жизни. Например, смелость ответить Мышкину.