Императрица послала фельдмаршалу Ласи свою собственную яхту, чтобы доставить его ко двору. Он сдал команду генералу Левашеву и отправился в Петербург, куда, несколько дней спустя, прибыли и галеры. Двор устроил большие празднества по случаю заключенного мира; празднование продолжалось несколько дней сряду и войска, по сдаче галер в адмиралтейство, были размещены на зимние квартиры.
Возвращаюсь к экспедиции генерала Кейта и к причинам этого распоряжения. Восстание далекарлийцев было, правда, усмирено, но еще не совсем окончено. Датский король двинул несколько отрядов войск в границам Швеции и так как он имел приверженцев во многих провинциях, то весьма опасались нападения с его стороны. Это побудило короля и шведский сенат просить у петербургского двора о скорой помощи, как для борьбы с датчанами, так и для окончательного усмирения внутренних смут. Генерал Дюринг был с этою целью послан в Петербург.
Российский двор с удовольствием воспользовался этим случаем доказать еще раз свое могущество; к тому же, интересы его требовали поддержать избрание, сделанное в пользу принца Голштейнского. Поэтому двор повелел генералу Кейту отправиться туда. Сущность данных ему инструкций заключалась в том, что он должен был отправиться с 11 000 человек, состоявшими под его командою, как можно скорее в Швецию, состоять там исключительно в распоряжении короля и представлять рапорты по своему корпусу прямо ее императорскому величеству, и так как Россия не имела там министра, то ему было поручено исполнять в то же время и эту должность.
Он много пострадал со своим войском от холода и бурь, которые ему пришлось вынести до прибытия на берега Швеции, и русские галеры, не бывавшие никогда в кампании позже начала сентября, были принуждены оставаться на море до конца ноября.
Никто, кроме Кейта, не справился бы с подобной экспедицией; ему приходилось бороться не только с противными ветрами, бурями и холодом, но даже с флотскими офицерами, которые часто являлись к нему с представлениями, что нет возможности плавать в такую позднюю пору. Кейт, служивший долго в Испании и совершавший походы на галерах этой страны, знал лучше всякого флотского офицера его эскадры, что возможно сделать (если только захотеть) с этой частью флота, но мнение его никем не поддерживалось. Он принимал возражения других, поручал представлять их письменно, и, положив в карман нечитанными, приказывал подать сигнал к отплытию; таким-то образом он прибыл 4-го ноября на берега Швеции, в Фармунд. Он оставил свои галеры в этой гавани и отправился в Стокгольм, где получил распределение для зимних квартир, на которые должен был разместить русских генерал-лейтенант граф Салтыков; квартиры эти были распределены вдоль берегов в Седерманландии и Остерготии, полки не имели лошадей для перевозки обозов, а страну хотели избавить от труда поставлять подводы, следовательно, войска должны были совершить и этот переезд на галерах. Но время года было через меру суровое, поэтому суда вовсе не подвигались; полки были, однако, вынуждены оставаться на них до начала декабря, когда они сошли на берег в Стаке, небольшой гавани в четырех милях от Стокгольма; местные обыватели доставили подводы, и войска вступили на указанные им квартиры. Галеры были оставлены в Стаке и два полка размещены по квартирам в окрестности, чтобы охранять их.