Фельдмаршал, видя, что против татар остается только употребить оружие, отпустил мурзу с ответом хану, что после отказа его от милости императрицы и от предлагаемых мер кротости, он увидит опустошение страны и пылающие города; что, зная вероломство татар, он не может им верить, когда они предлагают переговоры. По отъезде мурзы, велено армии готовиться к наступлению.
Тотчас по пробитии зори, полки встали под ружье; в лагере оставлены больные и по десяти человек из каждой роты для охраны обозов. Армия, взяв дирекцию направо, шла шестью колоннами; к полутора тысячам человек, отряженным к батареям, присоединена еще тысяча, и велено им подойти к правому флангу линии и за час до рассвета произвести фальшивую атаку для привлечения внимания неприятеля в эту сторону. Армия шла всю ночь в глубоком молчании. В версте от линии, она остановилась на часовой отдых в ожидании рассвета. Ничего не зная о движении армии, татары обратили все свои силы к стороне фальшивой атаки, и очень удивились, увидев слева от себя армию, построенную в шесть колонн. Русские солдаты с величайшею смелостию бросились в атаку; сначала неприятельский огонь был очень силен, да и ров оказался глубже и шире, нежели полагали; но как он был сух, то солдаты, спустившись туда и с помощью пик и штыков помогая друг другу, стали взбираться наверх. Между тем артиллерия не переставала громить бруствер. Увидав, что дело принимает серьезный оборот, татары не дождались появления русских наверху бруствера и обратились в бегство, бросив свой лагерь, впрочем, довольно скудно снабженный. Теперь армия могла перейти линии, не встречая уже препятствий. Они довольно своеобразны, что можно видеть из следующих подробностей. Длина их 7 верст, от Азовского до Черного моря. Вход к ним один, по большой дороге к Перекопу, входящему в состав линии; вдоль линии выстроено шесть каменных башен, защищенных пушками. Ширина рва 12 туазов, глубина 7, а вышина от дна до верхнего края бруствера 70 фут, при соразмерной толщине бруствера. Над этими линиями до самого окончания их работали в продолжение нескольких лет 5000 человек, и татары воображали, что линии неприступны. Правда, что всякое другое войско, кроме татарского, сумело бы не так затруднить переход через них. Тем не менее вход в Крым был и иначе доступен. Впоследствии узнали, что рукав Азовского моря, к которому примыкают линии, летом до того мелеет, что глубина в нем не превышает трех фут, так что можно обойти линии. В следующие два похода, граф Ласи этим путем прошел в Крым. В упомянутых мною башнях, выстроенных вдоль линии, еще держался гарнизон, состоявший из янычар. Из ближайшей к армии башни канонада продолжалась и побила несколько людей. Тогда граф Миних поручил принцу Гессенскому отрядить туда офицера с людьми с тем, чтобы выбить оттуда неприятеля. На ту пору, что принц получил этот приказ, при нем находился капитан Петербургского гренадерского полка Манштейн. Последний просил назначить его туда, на что принц согласился. С 60 человек своей роты, Манштейн отправился. Топорами разрубили дверь в башню, невзирая на огонь неприятеля; капитан вошел с горстью людей, предлагая неприятелям сдаться; турки согласились и начали было складывать оружие, как один из гренадер ударил штыком янычара; взбешенные этим поступком, турки снова взялись за сабли и стали защищаться; они убили шестерых гренадер и ранили 16, в том числе и капитана. Зато все 160 янычар, охранявших башню, были заколоты. Гарнизоны прочих башен поступили умнее: бежали все вовремя, вслед за татарами. Все это дело стоило русским убитыми одного офицера и 30 человек рядовых, да ранеными 1 офицера и 176 человек рядовых. Фельдмаршал отрядил 2000 рабочих, которым было поручено в нескольких местах линий проложить дорогу для обоза армии, ставшей лагерем на той стороне. А в покинутый за ночь русский лагерь вступил генерал Тараканов с своими полками милиции.