— Нужно в больницу, — знакомый голос заставил на мгновение приоткрыть глаза. Над ним стояла тетя Саша в белом халате, надетым поверх праздничного платья, а рядом мама. Плачет. Закрыла дрожащими пальцами рот. И еще кто-то чужой. Со смоляными непокорными волосами, мелкими спиральками падающими на чистый лоб, и пронзительными темными глазами, в которых плескалось беспокойство.
«Красивая. Похожа на Шаганэ. Шаганэ ты моя, Шаганэ! Потому, что я с севера что ли…»
— Бредит.
— Я сбивала, но меньше сорока не опускается, — произнесла «Шаганэ». — Литичка не помогла.
«И губы у нее красивые. И родинка на подбородке. Шаганэ ты моя, Шаганэ…»
— Ты все правильно сделала, девочка. Такое при гнойной ангине бывает. Идет интоксикация. Ну что, Тося, скорая едет?
«Шаганэ» пожала руку. То ли проверила температуру, то ли пожелала: «Держись».
Она пришла в больницу. Положила на тумбочку бумажный пакет с яблоками. В палате, отравленной хлоркой и лекарственными «ароматами», сразу запахло летом.
— Шаганэ.
— Кто это? — спросила она, заправив прядь курчавых волос за ухо. Придвинула стул, села, поправив наброшенный на плечи халат.
— Есенинская Шаги. Ты похожа на нее.
Хотя медсестру, снимающую квартиру напротив Скворцовых, звали Анной, имя Шаганэ к ней прикипело. Она откликалась на него, когда Шаги и Леонид, оставались вдвоем. Ему нравилось смотреть в ее черные глаза с какими-то нереально длинными ресницами, проводить ладонью по спине, накручивать на палец жесткий локон, а ей нравились восторженность и нежность, которые дарил мальчишка.
Шаги первая поцеловала Леонида. Он смущался, когда она расстегивала его рубашку.
«Помнишь, это я растирала тебя водкой, когда ты горел от температуры? Я знаю каждую клеточку твоего тела».
Она была старше на два года. На два года больше видела, читала, пробовала. Она не скрывала свою сексуальность, была раскрепощена, ничто в ней не вызывало смущения.
«Может это из-за того, что я медик? Мы очень быстро теряем ту грань, за которой стыдное становиться обыденным».
Ее прохладные пальцы вызывали дрожь. Она так умело обращалась с презервативом, что Ленька заметил его лишь тогда, когда отправился в ванную. Ошеломленный сильнейшим оргазмом, он шел пошатываясь. Шаганэ не осталась лежать на смятых простынях. Обхватила руками, прижавшись всем телом. Струи воды прочерчивали дорожки на ее смуглом теле. Темные соски упирались ему в грудь и вызывали новый прилив желания. Второй акт длился дольше. Вода не мешала. Скользкое дно ванны заставляло принимать нелепые позы, которые еще больше возбуждали.