Его светлость мечтательно прикрыл глаза. С каким же наслаждением он разорвет Скальде глотку, а потом, распаляемый сопротивлением и отчаянием его ари, силой возьмет непокорную. Фьярре придется смотреть, как умирает любимый муж. Она будет кричать от боли, захлебываться слезами и молить о пощаде, пока он, победитель, будет наслаждаться ее нежным, таким желанным телом.
– Согласен! – сорвалось с губ, возможно, опрометчивое, но произнесенное с твердой уверенностью. – Будут тебе жертвы!
– Ну вот и отлично. А сейчас, – оглянулась, обнажая в улыбке острые клыки, богиня, – не помешало бы подкрепиться. Подойди-ка сюда, малышка.
Огненный проследил за взглядом Древней и увидел жавшуюся у стены служанку, о которой уже успел позабыть. Девушка не шевелилась, парализованная страхом. Глотала слезы и всхлипывала чуть слышно.
– Игрэйт Хентебесир, ты отдаешь мне эту милую девочку?
– Отдаю, – спустя секунду или две нехотя проговорил его светлость и отвернулся, чтобы не видеть того, что должно было за этим последовать.
Тонуть и таять в глазах дракона и от драконьего внимания – совершенно нормально. А еще неизбежно и правильно. Это как дышать воздухом, без которого долго не проживешь. Вот так и я без своего Герхильда весь прошлый месяц находилась между жизнью и смертью. Ладно, перегибаю палку. Но без него мне действительно пришлось несладко. А теперь я чувствовала, что наконец оживаю.
Снова могу дышать полной грудью.
– Привет. Ты как?
Наверное, прозвучало глупо. Но лучше уж говорить глупости, чем продолжать хранить молчание, которое ощущалось преградой, что встала между мною и Скальде.
Ущипнула себя легонько. Так, на всякий случай. Вдруг это сон. Один из тех, что снились мне почти каждую ночь и по закону подлости прерывались на самом волнующем моменте. Когда, оказавшись рядом, Герхильд хватал меня в охапку. Не то чтобы придушить, не то желая истерзать мои губы долгожданными поцелуями.
Всякий раз я надеялась, что случится второе – пусть себе терзает на здоровье, но понимала, что ожидать следует первого. Знала, что будет непросто. Но главное, я вернулась! И сделаю все возможное, чтобы растопить ледышку в груди тальдена.
Уж мне-то не привыкать превращать Ледяного в Огненного.
И снова невпопад:
– Симпатичненько тут у вас.
Рассеянно оглядела комнату, в которой мы стояли, как борцы на ринге перед началом схватки, и обстановка которой меня совершенно не интересовала.
А тот, кто интересовал, кто последние недели занимал мои мысли и, кажется, уже целую вечность владел моим сердцем, не спешил меняться в лице. Оно, как и прежде, было совершенно невозмутимым и, в принципе, совершенным.