Моё предположение подтвердилось.
Раздалось вторичное шуршание. Виктор покачнулся – возвращение гарпуна в рукоятку меча оказалось очень мощным. Настолько мощным, что метательный снаряд, раскрывшись в теле Масурао наподобие лепестков, вырвал из него порядочный кусок мяса вместе с еще одним кровавым облаком, на этот раз вылетевшим из груди.
Каменномордый пошатнулся и рухнул на колени. Кровь из его развороченной груди вытекала толчками, окрашивая темно-серый костюм в черный цвет.
Но Масурао был еще жив!
Стоя на коленях, он не отрываясь смотрел на Виктора, словно хотел навечно запечатлеть в памяти и унести с собой в могилу образ своего врага, которого ему так и не удалось победить. При этом его губы что-то беззвучно шептали. И, похоже, Савельев сумел прочитать по губам то, что пытался сказать ему Масурао. Он кивнул и сделал шаг.
– Не ходи, – сказал я. – Кто его знает, что у него на уме. Может, он хочет уйти в Край… в вашу страну Токоё вместе с тобой.
Виктор покачал головой.
– Однажды я обещал, что разрешу ему выполнить ритуал сэппуку, когда придет время. И вот оно пришло. А я привык выполнять свои обещания.
Я кивнул и не стал больше задерживать своего друга. Потому что сам такой же – если пообещал, то делаю, чего бы мне это не стоило.
При первом ударе гарпуном катана вылетела из руки каменномордого и сейчас лежала на полу в двух шагах от него. Виктор подошел, поднял оружие врага – и, приблизившись к Масурао, протянул ему меч. Клинком вперед. Сначала я не совсем понял, в чем дело, но потом до меня дошло.
Каменномордый с легким поклоном принял оружие. Взялся руками за клинок, и, не обращая внимания на то, что лезвие мгновенно прорезало ладони до кости, из последних сил резким движением слева направо вспорол себе живот.
После такого ранения человек умирает долго, несколько часов, это я знал точно из своего боевого опыта. Конечно, Масурао ушел бы в страну Токоё раньше – с такими дырами в груди долго не живут. Но вот сколько бы еще продержалось тренированное тело, борясь за жизнь, – это вопрос. И каждое мгновение этой борьбы было бы наполнено невообразимыми мучениями для умирающего.
Но Виктор, по моему мнению, поступил благородно. Взмах мечом, удар – и голова Масурао повисла на тонком куске кожи, свесившись на грудь в последнем поклоне. Не знаю, случайно так получилось или нарочно, но это не суть. Главное, что Савельев не позволил своему врагу мучиться, подарив ему быструю смерть. Это для любого живого существа на свете дорогого стоит.
А еще мне показалось, что за мгновение до удара Виктора губы умирающего сложились в ту самую мерзкую ухмылку, которую каменномордый так любил при жизни.