Чувства не беспокоили его с тех пор, когда он был мальчишкой. Он научился жить без них после смерти матери и больше не позволял им будоражить его душу. Зачем?
— Я пойду с тобой, — сказал он наконец, когда Джен потянулась за своей одеждой. — Сегодня особый праздник, и в городе может быть опасно.
— Опаснее, чем с тобой? Серьезно, мне нужно идти. Я не хочу, чтобы Мария беспокоилась обо мне.
Он потянулся к ней и крепко сжал ее руку.
— Ты останешься со мной сегодня вечером.
— Правда? Ты слишком самоуверен, — сказала она, застегивая бюстгальтер.
— Так и есть, — подтвердил он.
Она рассмеялась, а Люка притянул к себе и поправил лямки ее сарафана. Джен была прекрасна. После занятий любовью она просто светилась изнутри, ее волосы были растрепаны, губы покраснели и припухли от поцелуев.
— Так что, я сегодня останусь в большом доме? — спросила она.
— Именно.
Еще щеки заалели.
— Сколько тебе лет, Джен?
— Достаточно много. Ты должен это знать, ведь ты читал мое резюме.
— В твоем резюме много пробелов, — вспомнил он, и вопросы снова стали возникать в его голове.
— Мне двадцать четыре. Ты доволен?
Не совсем. Она была очень молода.
— А тебе сколько лет? — спросила Джен.
— Тридцать два.
— Достаточно, чтобы быть отцом семейства. — Она рассмеялась, пытаясь расчесать волосы пальцами и вынуть из них запутавшиеся в прядях травинки. — Но ты до сих пор не женат и у тебя нет детей. Почему, Люка?
— Не давай волю своему воображению, — предупредил Люка, не отвечая на вопрос.
— Почему? — спросила она, собирая волосы в хвост. — Я уверена, ты не против порассуждать обо мне.
— Ты куда‑то собиралась?
Видимо, она находилась в состоянии опьянения, похожего на алкогольное, потому что Джен схватила его за руки и, нещадно дразня, спросила:
— Итак, у нас с тобой есть будущее?
— Сегодня — безусловно.
— Ты действительно очень уверен в себе, синьор Тебальди.
Он улыбнулся.
— Не хочешь ли ты провести эту ночь со мной?
И снова ее выдал яркий румянец.
— Если не получу более выгодного предложения, — дерзко ответила Джен, выстрелив в него провоцирующим взглядом.
Он знал, что она шутит. Но даже мысль о том, что другой мужчина будет смотреть на Дженнифер, пробудила в нем гены воина. Она стала для него сексуальным откровением, будучи дикой и страстной, но в то же время уязвимой. Он никогда не встречал такой девушки. Чем больше он узнавал Джен, тем лучше понимал, что находил в ней его брат. И простая мысль об их дружбе оказалась достаточной, чтобы спровоцировать приступ ревности.
Вернувшись на городскую площадь, они сразу же заметили Марию. Джен радостно обняла экономку. Его это устраивало. Чем счастливее Джен будет себя чувствовать на Сицилии, тем выше вероятность, что она останется. А он хотел, чтобы она осталась, и не видел никакой причины отпускать ее.