— Да вызову я его родителей, — уверяет директор. — Не волнуйтесь! Все вместе поговорим, думаю. Только я же понимаю прекрасно, что для Романа это ничего не значит. Я столько лет работаю в школе, Мария Николаевна, уж поверьте, я знаю, что с ними происходит. Я уж их изучила. Веригин сейчас чувствует недостаток внимания со стороны родителей. У него ревность к младшей сестре. С ним даже говорить о ней нельзя, он сразу как ежик становится, иголки свои выпускает. Это же понятно. Вот и пытается привлечь к себе внимание. Ох, Мария Николаевна, только не надо от него отворачиваться! Не надо на нем крест ставить! Мы должны к нему пробиться, должны поделиться с ним своим опытом.
Я снова не могу сдержать смех. Вот это речь! Просто прослезиться можно, какая забота! И главное, какое глубокое понимание. Так и представляю, как они сейчас снова начнут ко мне пробиваться, делиться со мной опытом.
Телефон пищит. Пришел ответ от Юли: «Давай. Приходи ко мне в три». Я пишу: «Ок» и засовываю мобильник в карман. Тут как раз дверь кабинета открывается, и на меня устремляется испепеляющий взгляд Марии Николаевны.
— Посмотрите на него! Развалился! — ворчит она, как будто обращаясь к большой аудитории.
И так убедительно это у нее выходит, что я даже по сторонам начинаю оглядываться в поисках невидимых зрителей.
— Ну чего сидишь! — продолжает физичка. — Заходи!
Поднимаюсь со стула и вхожу в кабинет директора.
Я стою перед Ольгой Геннадьевной, руки в карманах, голова опущена. Не потому что мне стыдно. Просто, чтобы не смущать чувствительных женщин своим взглядом.
— Ну, — начинает допрос директор, — что ты скажешь, Роман? Почему ты прогуливал физику и сорвал контрольную?
— Я не срывал контрольную.
— Не паясничай! Что за неотложные дела у тебя, из-за которых ты прогуливаешь уроки?
Молчу и пожимаю плечами. Неужели они в самом деле думают, что я им сейчас кинусь рассказывать про все свои дела, какими бы они ни были?
— Чего молчишь, Веригин? — продолжает настаивать Ольга Геннадьевна. — Что такое важное ты боишься пропустить?
— Да ничего. Нет у меня никаких дел.
— Почему же тогда в школу не ходишь?
— Не хочу.
— Вот как? А чего же ты хочешь?
— Чтобы вы оставили меня в покое.
— Послушай, Роман, — тут тон директора становится очень доверительным и почти дружеским. — Мы же не для себя стараемся. Это для твоей же пользы.
— Если для меня стараетесь, так отстаньте уже со своей школой.
— Вот видите! — вступает Мария Николаевна. — Ему на всех наплевать! Он даже с вами как грубо разговаривает!
— Подождите, Мария Николаевна, — все тем же доверительным понимающим тоном продолжает директор и обращается ко мне. — Рома, скажи, у тебя дома папа с мамой или с твоими сестрами также разговаривает?