– Кто ты? – голос уже скрипит, словно на старой калитке не смазаны петли.
А в моей голове вертятся ответы на ее вопрос, я не хочу ей говорить правду, потому что чувствую, что она будет использована против меня.
– Хельга, – отвечаю ей, но с моих губ не слетает ни звука.
– Врешь, – прищуривает глаза она, и тело девушки, что стоит рядом со мной, падает на пол. – Кто ты?
Волосы дриады, что только секунду назад были шоколадного цвета, снова на глазах седеют. Мне почему-то становится страшно, но я все равно не хочу говорить правду.
– Хельга! – уже кричу, но так же беззвучно.
Стук в дверь. Хадия молчит и продолжает сверлить меня своими глазами-смерчами. Стук в дверь повторился уже громче. Я метнулась к двери. Такая бесплотная телесная оболочка, но полностью видимая для кальфы.
В этот момент дверь резко отворилась и с грохотом стукнулась о стену. От такого громкого звука я зажмурила глаза. И открыла лишь тогда, когда моего плеча коснулась чья-то теплая рука.
– Что ты делаешь? – прогремел над моим ухом возмущенный голос Шейха. – Хадия, опять ты со своими замашками!
Сильные руки Шейха поднимают меня и прижимают к себе, я же обвиваю его шею. Женщина стоит и смотрит сквозь нас, и, кажется, совсем не слышит Шейха, а он злится, чувствую это по тому, как напряглись его мышцы, что сейчас под моими ладонями.
– Она чужая, – чуть хрипловато говорит, наконец, она. – Чужая, – и ее вмиг, ставший костлявым палец тычет в меня.
У меня внутри все замирает. Черными глазами Шейх впивается в мое лицо, а я смотрю на него, выбросив все посторонние мысли из головы, и лишь как заклинание повторяю про себя: «Я Хельга, я Хельга».
Наконец, мужчина отрывается от созерцания моего лица и смотрит серьезно на женщину.
– С сегодняшнего дня Хельга – игбал!>9 – его взгляд прикован к ее лицу. – Выбери ей самую красивую комнату, и пусть выберет рабынь сама себе. Это мой первый тебе подарок, – говорит уже мне, чуть тише, голосом, ласкающим слух, – в твоем новом статусе. Воспользуйся им правильно.
Пока мы шли по коридору, я наивно полагала, что Шейх несет меня к себе в комнату, и хоть немного я все-таки смогу прийти в себя после недавней стычки с кальфой. До сих пор тело пробирал озноб после ее выходки. Чего она этим пыталась добиться? Здесь же ясно, как Божий день, что я нравлюсь. И то, что она пытается втоптать меня в грязь, мне на пользу – его реакция идет от обратного.
Впереди послышался шум. Женские голоса наперебой разносились под сводчатым потолком эхом. Я вся обратилась в слух, но ни одного слова разобрать так и не смогла.