– Это не ложь? Я знаю, ты умеешь красиво говорить, но…
– Это не ложь, – Виктор поймал её губы.
Не разрывая поцелуя, опустил руки на бёдра Анны и стянул с неё остатки одежды, а когда оба оказались обнажёнными, прижался плотно, всем телом, желая ощутить Анну каждой клеточкой собственной кожи.
Анна какое-то время гладила герцога по спине и плечам, а затем оттолкнула, переворачивая на спину, и сама уселась верхом ему на живот.
Пристально глядя Виктору в глаза, приподняла бёдра и насадилась – медленно, постепенно опускаясь всё ниже. Виктор тем временем гладил её бёдра совсем как тогда, когда Анна в первый раз представила себе их совместную ночь.
– Я не проснусь… – прошептала она тихо.
Виктор провёл руками по её спине, коснулся плеч и, заставив согнуться, снова поцеловал.
Анна задвигалась медленно и неторопливо, стараясь растянуть наслаждение на всю ночь. Пальцы Виктора накрыли её грудь и принялись медленно ласкать, так что Анна постепенно тонула в этой тягучей нежности, пока не почувствовала, что нарастающее наслаждение приближается к пику. Мышцы Анны сжались, стискивая внутри плоть Виктора, и она окончательно обмякла.
Шевелиться не хотелось. Они так и лежали, не расцепляясь, пока Анна не уснула.
– Всё просто, – сказал Виктор, – когда они собрались втроём в его кабинете.
Карта континента была заброшена и забыта.
Анна сидела за столом, опустив локти на столешницу.
Виктор стоял за её спиной, опустив руки на плечи девушки.
Мишель – в отдалении, прислонившись локтем к торцевой части книжного шкафа.
– Всё просто, – повторил Виктор, – ты должна убедить короля прийти ночью в условленное место. Стражи должно быть не больше трёх человек, и они должны оставаться вне зоны видимости. Большего от тебя не потребуется.
– Вы убьёте его? – спросила Анна осторожно. Перед глазами стояло лицо короля. Совсем недавно она думала, что ненавидит его, но теперь необычайно чётко пришло осознание того, как много она получила от Генриха за прошедшие восемь лет.
– Не думай об этом, – Виктор крепче сжал плечи девушки, – просто приведи его.
Анна молчала. Мысли о том, что ей есть за что благодарить короля, что Генрих не заслужил смерти, что она, Анна, в сущности, не имеет никакого отношения к тому, что происходит между этими двумя людьми, считающими друг друга братьями и при этом ненавидящими друг друга, не оставляли её.
Постепенно они сменились другими, теми, которые Анна также не хотела высказывать вслух.
Анна думала о том, как примет её король на сей раз, когда нельзя будет оправдать свой побег похищением. Виктор не знал, насколько непростыми были её отношения с королём – и не должен был узнать. Анна не хотела, чтобы кто-то в целом свете знал, к чему принуждал её король, и насколько жёсткими были те границы, в которых ей дозволялось существовать.