– Нет, я полагаюсь на вашу компетентность, – ответил драконоборец. – С вас же и спрашивать буду, если вдруг не обнаружу чего-либо нужного.
Секретарь графа слегка улыбнулся, давая понять, что оценил сарказм.
– Лошади уже оседланы и ждут нас, – заметил он. – В путь?
Стефан хотел было спросить, неужели любезный хозяин замка не пожелает попрощаться с ними, но тут появился граф собственной персоной. Вид у Эгона был усталый, но довольный, из чего рыцарь заключил, что вовсе не тяжкие думы послужили причиной графской бессонницы.
Во дворе Эгон пожелал небольшому отряду удачи, помахал всадникам, а потом еще некоторое время смотрел им вслед. На лице его проступило выражение, которое наблюдательный секретарь, случись ему это увидеть, охарактеризовал бы как несколько встревоженное.
И все же у ворот они оказались далеко не первыми. Несмотря на то, что рассвет еще только занимался, на небольшой площади образовалась очередь из пеших, верховых и обозов. Перекрикивались всадники, переругивались с возов торговки, время от времени что-то громогласно вопрошали стражники.
– Мы не обязаны ждать вместе со всеми, – веско произнес Отто. – Посланцам графа должны уступить дорогу.
Стефан, не желавший пользоваться привилегированным положением, собирался было возразить, но тут увидел у самых ворот худенькую фигурку. Судя по головному убору, то был небогатый южанин, но что-то в движениях парнишки показалось драконоборцу знакомым. Он присмотрелся повнимательнее и тут же скомандовал Отто и Клаусу:
– Вперед!
– Именем его сиятельства! – взревел понятливый Отто. – Дорогу! Дорогу посланникам господина графа!
Стоящие прямо перед ним кумушки с корзинами тут же испуганно шарахнулись в разные стороны.
Вот только почти сразу же вмешался злой рок, помешавший небольшому отряду достигнуть ворот и остановить беглую племянницу барона (а в том, что под видом южанина скрывалась именно она, у Стефана сомнений не было). Злая судьба приняла на сей раз облик грузной неповоротливой торговки в мятом чепце. Кода ее товарки бросились врассыпную, она отчего-то замешкалась, а затем и уронила огромную корзину, из которой выскочили два крайне перепуганных гуся. Птицы встопорщили перья, распахнули крылья, вытянули шеи, дружно зашипели и двинулись к парочке прислонившихся к столбу юных зевак, пришедших поглазеть на утреннюю толпу у ворот. Один из пареньков оказался неробкого десятка и топнул ногой на подступающего противника, зато второй струсил и сломя голову бросился подальше от опасности. На бегу он толкнул клетку, в которой мирно кудахтали куры. От удара клеть накренилась, ее дверца распахнулась, и встревоженные куры выскочили из своего временного обиталища.