Теплые струи воды расслабляли мышцы, освежали голову и позволяли успокоиться. Лисса стояла под душем и прокручивала в голове весь сегодняшний день, который заканчиваться еще не собирался.
Из всех неприятностей, которые теперь висели над ее головой, самой страшной, на ее взгляд, является ректор. Лиссандра не сомневалась, что этот мужчина будет держать ее на коротком поводке. Но больше всего она боялась не этого, а того, что Ор Сан быстро не наиграется и привяжет Лиссу к себе на долгие годы. А это равносильно рабству.
Дрожь прошла по телу при воспоминании об этом демоне. Девушка представила, как сейчас его ладони касались бы ее кожи. Как длинные пальцы захватили бы в свой плен твердую горошинку соска. Как одна его рука спустилась бы ей между ног, нежно лаская влажные складочки.
– Ах… – сорвался с губ ведьмы полустон. Прижавшись разгоряченной спиной к прохладной стене душевой, Лисса обхватила одной рукой грудь, слегка сжимая и лаская. Пальчики второй руки проворно нашли возбужденный бугорок внизу и чуть надавили на него. Легкие, дразнящие движения разгоняли кровь. Дыхание ее участилось и сильнее оперевшись на стену, девушка шире раздвинула ноги, словно открывая доступ к самому сокровенному кому-то невидимому.
Воображение рисовало как губы демона захватывают в плен грудь, а пальцы проникают во влажную глубину. Новый стон сорвался с губ, когда Лисса чуть усилила напор. Внизу живота сформировался тугой комок удовольствия и неудовлетворенное, после утренних приключений, тело требовало разрядки.
Движения воображаемого мужчины стали резче, быстрее, дыхание Лиссы срывалось. Чувство эйфории уже захватывало каждую клеточку жаждущего разрядки тела. Еще немного и приятная нега разольется по всему организму…
Ба-бах!
Вздрогнув, Лиссандра распахнула глаза.
Бам! Вновь повторился громкий звук.
Спешно выключив льющуюся воду, Лисса прислушалась. Ссора, набирающая обороты по ту сторону двери, заставила ведьму вылететь из ванны и, наспех замотавшись в полотенце, вывалиться в комнату.
Картина, представшая ее взору, впечатлила. Лиссандра даже не сразу сообразила, смеяться ей или плакать.
Ошметки распотрошенного букета валялись по всей комнате. В дверях, словно разъяренный медведь, стояла Стефа, загораживая проход Фэрону. Тот, в свою очередь тоже больше похожий на зверя, находящегося на грани срыва, пытался прорваться в комнату.