Всю жизнь ей приходилось лицедействовать. И вот теперь у нее новая роль – убитая горем вдова и потрясенная преступлением отца дочь.
Она сорвала с себя платье, швырнула его на пол и пинком забросила под кровать, не в силах больше носить этот траур и притворяться, что оплакивает своего мужа.
Рене обвела взглядом спальню. Как она тут оказалась? Неужели упала в обморок? Потому что Рене не помнила, чтобы входила в эту комнату. В памяти остались только объятия Оливера и его голос у самого ее уха. Но что он говорил? А еще ей вспомнилось легкое прикосновение к ее щеке, запах одеколона Оливера и ощущение того, что она в безопасности и окружена заботой.
Она продолжала разглядывать комнату, стены которой были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Кроме кровати, застеленной снежно-белым бельем, тут находились два кресла и журнальный столик, на котором Рене увидела свою сумку. У другой стены стоял роскошный диванчик, а рядом – изящный столик, которому место было скорее в гостиной, чем в гостевой спальне. Тут было уютно, и почему-то на ум пришло сравнение с садом, залитым лучами утреннего солнца.
Рене глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Здесь так легко дышалось!
Она порылась в сумке и достала оттуда легинсы и мешковатую тунику. Это был ее обычный наряд для занятий йогой. Большую часть своей одежды от самых известных дизайнеров Рене отдала приставам вместе с обручальным кольцом. Ее гардероб стоил сотни тысяч долларов, но это были просто сценические костюмы для роли обожаемой жены и идеальной дочери. Как она устала жить во лжи!..
Рене с удовольствием сняла бы сейчас бюстгальтер, потому что из-за беременности грудь все увеличивалась и он уже становился тесноват, но кремовый хлопок ее туники был слишком тонким, почти прозрачным, а ведь Оливер сейчас здесь, в доме.
При этой мысли ее охватил трепет, соски напряглись. «Вот именно поэтому, – подумала Рене, – лучше остаться в бюстгальтере… Интересно, а у Оливера сейчас есть девушка? Надеюсь, нет». Она тут же осуждающе посмотрела на свое отражение и напомнила себе: «Даже если Оливер Лоуренс и шикарный мужчина, который к тому же так добр ко мне, это еще не означает, что он тоже считает меня привлекательной. А если бы он и запал на меня, что бы я тогда сделала? Соблазнила бы его? Какой бред! У меня жуткие неприятности, и я на пятом месяце беременности! Решено. Никакого соблазнения! По крайней мере, с моей стороны».
Рене прошла в ванную комнату, смежную с гостевой спальней, собрала волосы в конский хвост, замазала тональным кремом темные круги под глазами и снова оглядела себя в зеркале.