Рене с улыбкой повернулась и вышла. Едва ее шаги затихли за дверью, Оливер выдохнул и снова рухнул в кресло.
– Она – замечательная. – Голос Люсиль заставил Оливера вздрогнуть. – Рене мне нравится.
– Извини за беспорядок на кухне, – ответил Оливер, изо всех сил пытаясь говорить ровным голосом. – А еще мы утопили один противень в пруду.
Сев на стул перед его столом, Люсиль вперила в Оливера пристальный взгляд, под которым Оливер заерзал.
Как и лебеди, экономка досталась ему вместе с домом – она убиралась в Ред-Оук-Хилл уже почти двадцать лет. Купив ранчо шесть лет назад, Оливер убедился, что Люсиль прекрасно ухаживает за домом, и поэтому платил ей еще и за то, что она приезжала раз в неделю убираться в его городской квартире.
Оливер уже собрался открыть рот и попросить Люсиль никому не рассказывать о Рене, как экономка огорошила его, выпалив:
– Это принцесса «престонской пирамиды», верно?
– Да, в детстве она была лучшей подругой моей сестры. А брат Рене – моим лучшим другом. Эти дети были практически членами нашей семьи.
– Ее идиот-муж застрелился, верно?
– Верно. С тех пор Рене приходится очень нелегко. Я позволил ей пожить здесь, чтобы спрятаться.
– Она напоминает мне меня, – заметила экономка.
Оливер решил, что сходства межу ними мало, ведь у Люсиль было трое детей от трех разных мужчин.
Экономка улыбнулась, давая понять, что прочла его мысли, и пояснила:
– Обстоятельства разные, а истории схожи. Подобное тянется к подобному. Я люблю моих детей и внуков. Я ничего не хочу менять в своей жизни – ни плохого, ни хорошего, потому что в результате обрела их. Но я уже старая.
– Ну, я бы так не сказал, – пробормотал Оливер, зная, что Люсиль пятьдесят пять лет.
Проигнорировав его слова, она продолжила:
– У меня было тяжелое детство: мать уделяла мне мало внимания, а отец был жалким пропойцей. Я творила что хотела, потому что, черт возьми, некому было мне это запретить – по крайней мере, так я говорила себе. Но я сама не знала, чего хочу. Стоило познакомиться с кем-то, как внезапно мне начинало казаться, что я хочу именно того, чего хочет он. Секс, алкоголь, наркотики – на самом ли деле я хотела всего этого или просто нуждалась в чем-то одобрении? Кто знает?
Оливер хотел было возразить против такого сравнения, но затем вспомнил о том, как Рене рассказывала о своей свадьбе. Ей хотелось чего-то более скромного, но она дала себя уговорить на шикарное торжество с дорогими подарками и десятью подружками невесты. Не об этом ли говорит Люсиль? Черт, он не понимал!
– Знаешь, почему она навела такой бардак на моей кухне? – добавила экономка. – Потому что пыталась выяснить, чего она хочет. Речь не о том, что пытались ей дать ее отец, мать, муж, и даже не о том, чего хочешь ты, Оливер Лоулесс, а чего хочет она сама. Если всю жизнь тебе внушали, что твои желания и мечты бесполезные, недостойные или глупые, тогда очень трудно обрести себя. Не думаю, что Рене дурочка. Ты знаешь, что она не глупая, я знаю, что она не глупая, но знает ли это она сама?