И замолчал.
– Ну? – спросили мы в один голос с Алешкой.
Остановились уже перед лагерем и уставились на радиста. Самое главное не сказал, ну как так можно хвастаться?
– Да ладно, ездил и ездил, – рассмеялся радист, – там такие лоси собрались, пытался за ними угнаться, думал, сдохну! А вы, товарищ капитан?
– Один раз в межшкольных только участвовал, по гимнастике. По нашей школе вторым выступил, а там – вторым с конца, – хмыкнул я. – Лыжи, борьба, все остальное – только нормы ГТО сдавал, правда, на золотой значок. А потом руку сломал. Пока в гипсе ходил, Неверова, староста наша, привлекла к театральному кружку. Сказала, что у них в «Носе» главный герой в больницу попал. Я ей говорю: «Какой же из меня Нос со сломанной рукой?» А она: «Плащ наденешь – незаметно получится. Учи слова, репетиция в пятницу». Кажется, в другой жизни все это было. Теперь одни диплодоки и птеродактили на всех ролях.
– Ты еще и театрал, – усмехнулся штурман. – Я однажды на пение записался, в хор… А где кашевар-то?
Странное дело, Петра Иваныча и правда не просматривалось на поляне, которая теперь выглядела сиротливо без «ланкастера» по левому флангу. Сегодня дежурный Петр Иванович, а это всегда запах вкусной еды на километр в округе. Вечно что-нибудь новенькое затеет из обычного перепончатого. Как же хотелось есть, но едой даже и не пахло.
Проша пришел раньше нас и теперь озабоченно сновал по кухне с листками из своего блокнота.
Юрген притащился с дровами, бросил их возле костра. А Петра Ивановича не было. Мы потоптались неприкаянно по лагерю. Штурман обследовал пустой котелок, там валялись пара кусков мяса в остывшем буром бульоне.
– Думал, может, хоть что-нибудь осталось, – сказал с сожалением Костя, поворошив угли, чихнул от поднявшейся золы.
Увидев фрица, ломающего ветки для костра, он тут же отошел. Радист теперь будто не замечал военнопленного, который время от времени пытался шевелиться, что-то делать. Сегодня утром он принес воды в умывальник. Мы с Алексеем молча переглянулись. Выходит, силы появились у фашиста, и не сбежал никуда. А теперь за костер взялся. Причем никто его за дровами не посылал. Хорошо это или плохо, не знаю. Пока не знаю, поживем – увидим.
– Прохор! Мог хотя бы кипяток сделать, сейчас бы чего-нибудь туда бросили, – раздраженно буркнул Алексей, следя глазами за тощей шатающейся фигурой в серой рубахе.
Фриц попробовал переломить руками толстенный сук, безуспешно, разумеется. Наступил и попытался прыгнуть на нем. Ухохочешься, едва не завалился.
– Чтобы туда что-нибудь бросить, надо это что-нибудь поймать, – сказал радист, тоже хмуро следя за немцем, и махнул ладонью на пробежавшего «хлопца». – Обнаглели. Ну, чисто крысы, только на двух ногах.