Рок прошелся вправо и сделал то, что я хотела – коснулся морщинистой коры дерева. Я не шелохнулась.
– Вы сразите брата в ритуальном поединке.
Встретив мой взгляд, он снова усмехнулся. На этот раз весело, видно, мое ошеломленное молчание его позабавило.
Я медленно подошла к дубу. Спрятала руки за спину и, рассматривая землю под ногами, выдохнула:
– Вы, должно быть, смеетесь надо мной?
– Кара, последнее, что я бы стал делать – смеяться над вами. – Его глаза смотрели так, что я, подняв взгляд на его лицо, снова принялась рассматривать травинки под носками туфелек. Никто никогда так не смотрел на меня. Даже Ник. – И поверьте, совсем скоро смеяться над вами сможет позволить себе разве что глупец.
– Женщины не имеют права бросать вызов.
– Если речь идет об обычном поединке. Вспомните, что говорится в свитках древних о ритуальном поединке.
Я напрягла память, но не смогла припомнить ничего конкретного. Меня не учили истории с той тщательностью, с которой это делалось для брата.
Свет….
Я сглотнула ком в горле и выпрямила спину еще сильнее.
– О чем говорится в свитках?
– Забавно, как люди по-своему трактуют слова Богов, а человеческая память стирает все, что не укладывается в привычную картину мира. – Он помолчал. На его ладони, лежащей на коре дуба, отчетливо проступали две тонкие синие линии вен. – Боги, наши предки-звери, завещали, что вождь клана или его первенец может бросить вызов будущему королю и вызвать того на поединок, который и решит судьбу кланов.
– Первенец? – тихо спросила я.
– Первенец, ни слова о его поле – серьезно подтвердил Рок. – Никто из женщин этим правом в течение многих поколений не воспользовался, и оно оказалось предано забвению. Но упоминания о нем сохранились. Я нашел их.
«Женщины призваны дарить жизнь, а не отнимать ее».
Эти слова так и не сорвались с моих губ. В горле стало сухо. Мне понадобилось несколько минут, чтобы все осознать. Рок не торопил меня.
– Я не обучалась воинскому искусству. Ваш брат убьет меня, едва по ущелью разнесется звук барабана, призывающего к бою.
– Зачем воинское искусство той, в чьих руках нити жизни?
– Рок, вы… Вы… Этот дар нельзя использовать во вред.
– Разве? Есть такое правило?
– Это немыслимо…
– Жизнь и смерть – две стороны одной медали. Если вы имели смелость путать карты самой Смерти, пытаясь отобрать у нее законную добычу, что мешает вам сделать той подарок – принести жизнь своего врага?
Я судорожно сглотнула. На лоб упала выпавшая из косы прядка волос, но я не отбросила ее – руки словно онемели. Перед внутренним взором встал брат, такой, каким он был в день несостоявшейся коронации – улыбчивый, спокойный, полный уверенности в своем будущем. Почти сразу он растаял, уступив место другой картинке – четырехлетний малыш, смеясь, убегает от меня по пшеничному полю – тому самому, где мы стоим с Роком. Я моргнула и жаркий полдень, сухой, теплый ветер и солнце, играющее в рыжих волосах маленького брата, исчезли, сменившись прохладой и сумраком ночи.