– Всё-таки настаиваешь сжечь книжку? – уточнил прокурор.
– Мне кажется, ничего не выйдет, – меланхолично вздохнул доктор. – Тётка Агафья говорила, что только знающий в магии человек может убить дьявольскую невесту.
– Но попробовать стоит? – не отставал бизнесмен с решительностью, присущей предпринимателю. – Если сучка будет драться, то свяжем или осеним святым крестом!
– Боюсь, как бы не было хуже, – сопротивлялся Бутербродов.
Обрати свой страх в веру. Если с верой не получается, то хотя бы вспомни всё то дерьмо, что пережил. Авось поможет… Прокурор внушительно сказал:
– Денег и бизнеса, Андрюх, у тебя нет, красавица-жена ушла к другому мужику. Не беря во внимание африканскую тюрьму, где тебя чуть не съели. Причем, буквально…
– На нечистую силу мораторий на смертную казнь не распространяется, – заметил Барин. – Состав преступления налицо, жертва есть, прокурор в наличии. А адвокат всё видит, думаю… – он поднял глаза к потолку (читай, к небесам).
– Формальности соблюдены, – согласно кивнул Бутербродов. – Кто выступит палачом книги?
Два верных друга посмотрели на бизнесмена.
– Кто предложил, тот и… танцует девушку.
В это самое время, в далёкой африканской стране, наш знакомый проводник – тёзка великого политика, подал продавцу на рынке местные деньги, то ли коричневые, то ли зелёные.
– Сдачу оставь деткам, – сказал он великодушно.
Подхватил пакет с покупками и потопал прочь. На пути возникли двое белых людей в строгих деловых костюмах.
– Пройдёмте с нами, сэр, – непререкаемым тоном заявил один по-английски.
– Whaaat!? – возмутился Уинстон. – Hell!..
– Сэр, вы обвиняетесь в сбыте фальшивых денег, – просветил второй белый. – Мы из Интерпола. Не сопротивляйтесь, будет только хуже.
Спустя три дня, заросший колючей щетиной африканец уже сидел в железной клетке, в зале суда. Рядом находился неизменный адвокат в сером костюме.
– …помог бежать русскому арестанту, – монотонно бубнила «фригидная уродина», а по совместительству судья-негритянка. – По совокупности преступлений, я приговариваю Уинстона Льюиса Джонса к двадцати годам лишения свободы, без права досрочного освобождения. Приговор понятен, мистер?
Свобода – это самая великая ценность, которую подарил нам Господь Бог. И расплачиваться ею за грехи грустно… а особенно обидно, если грехи чужие.
– Ваша честь! – закричал бедный полиглот. – Я ни в чём не виноват! Это всё русский! Он дал мне эти доллары! А про его побег я сам узнал из газет!
– Приговор понятен, – утвердительно кивнула судья. – Он может быть обжалован в установленный законом срок. Процесс окончен, – негритоска стукнула молотком.