* * *
Когда Альв пришла в себя, оказалось, что она лежит в дормезе на разложенном диване, и голова ее покоится на коленях Йепа. Это было приятно, но…
— Я…
— Тш! — остановил ее он. — Лежи! Отдыхай!
— Я опять лишилась чувств? — воспоминания о бое с сестрами Гёндуль, хотя и не исчезли в пучине беспамятства, как это случалось с ней раньше, но, словно бы, выцвели, потускнели и казались "сведениями с чужих уст", как если бы ей рассказал эту историю кто-то другой. Впрочем, это было лучше, чем ничего.
— Да, Альв, — подтвердил Йеп. — Но есть и хорошие новости: ты продержалась до конца боя, да и "отсутствовала" совсем недолго.
— Сколько?
— Полчаса, я думаю, — сообщил ее мужчина после короткой паузы. — Или чуть больше.
"На сколько больше? — хотела было спросить она. — Еще на полчаса или на час?"
Но не спросила. Вернее, спросила, но не об этом:
— Ты убил их всех?
— К сожалению.
Вот этого она никак не могла понять. Откуда это все? С чего бы ему жалеть тех, кто, не задумываясь, убил бы его просто потому, что он являлся спутником Альв? Странный и неуместный гуманизм. Тем более, для солдата.
— Не жалей, — попросила она. — Ты же знаешь, в поединке может победить только один, и выиграть сражение может только одна сторона…
— Наверное, ты права, — не стал спорить Йеп. — Кто они такие?
— Они считают себя паладинами, — улыбнулась Альв, заглядывая снизу-вверх в глаза мужчины. — Воины света, а я, стало быть, порождение хаоса и тьмы. Ты же слышал, Йеп, для них я, если не Геллия, то уж верно — Беда или Гулльвейг[65].
Сейчас она вспомнила все эти подробности и могла только удивляться тому, что еще утром не помнила этого, как, впрочем, и многого другого.
— Древний орден женщин-воительниц. Поэтому и сестры Гёндуль. Ты же знаешь, Гёндуль — валькирия, ну, а они, стало быть, ее сестры.
— А та колдунья? — продолжил свои расспросы Йеп. — Она действительно колдовала?
— Колдунья, Йеп, это я, — Альв не могла и не хотела ему врать, и пусть будет, что будет, — а Кирса[66] — волшебница. И она не колдовала… она волховала. Попросту пыталась лишить меня сил. А это, с их точки зрения, подвиг, а не преступление.
— Любопытный расклад, — улыбнулся Йеп, которого слова Альв, судя по всему, не расстроили и не взволновали. — Давно они на тебя охотятся?
В его вопросах не было назойливого любопытства. Одно лишь желание понять смысл происходящего.
— Давно, мне кажется… — Что ж, этого она не помнила, но по ощущениям, это была давняя вражда, однажды переросшая в ненависть. — Извини, Йеп, но этого я не помню.
— Значит, они нас выследили… и устроили засаду.