ЮНОША: Ты имеешь в виду «содействие окружающим», о котором говорил раньше?
ФИЛОСОФ: Да. И это важный момент: когда мы говорим о содействии другим людям, то не имеет значения, был ли наш вклад оценен по достоинству.
ЮНОША: Как это?
ФИЛОСОФ: Ты не тот, кто оценивает пользу твоего вклада в общественное благо. Это задача других людей, и ты не можешь в нее вмешиваться. В принципе, нет даже способа узнать, принесло ли твое содействие какую-либо пользу. Когда мы помогаем другим людям, это не обязательно должно быть очевидным для них; нам необходимо лишь ощущение своей пользы, своего вклада.
ЮНОША: Минутку! Если это так, то ты называешь счастьем…
ФИЛОСОФ: Теперь ты понимаешь? Одним словом, счастье – это ощущение своего содействия обществу. Это и есть определение счастья.
ЮНОША: Но это…
ФИЛОСОФ: Что-то не так?
ЮНОША: Я никак не могу принять такое упрощенное определение. Слушай, я не забыл, что ты говорил раньше: «Хотя на уровне поступков можно быть бесполезным, на уровне бытия каждый человек приносит пользу». Но тогда согласно твоей логике все люди должны быть счастливыми!
ФИЛОСОФ: Все люди могут быть счастливыми. Но это не значит, что все люди уже счастливы. Будь то на уровне поступков или на уровне бытия, человек хочет чувствовать, что он кому-то нужен. То есть он нуждается в ощущении содействия другим людям.
ЮНОША: Ты хочешь сказать, что я несчастлив, поскольку не испытываю такого ощущения?
ФИЛОСОФ: Вот именно.
ЮНОША: И как мне добиться его? Работой? Волонтерской деятельностью?
ФИЛОСОФ: Немного раньше мы говорили о жажде признания. В ответ на мое утверждение, что человек не должен стремиться к признанию, ты заявил, что это всеобщее желание.
ЮНОША: Да, но я говорил искренне. Я до сих пор не вполне уверен в этом.
ФИЛОСОФ: Но теперь тебе ясно, почему люди жаждут признания. Они хотят нравиться самим себе. Они хотят ощущать свою ценность. Для этого они нуждаются в ощущении содействия, которое внушает им: «Я полезен для кого-то». Они стремятся к признанию как к легкому способу достижения этого чувства.
ЮНОША: Ты хочешь сказать, что жажда признания – средство для ощущения своего содействия обществу?
ФИЛОСОФ: А разве не так?
ЮНОША: Никоим образом. Это противоречит всему, о чем ты говорил до сих пор. Совсем недавно ты сказал, что счастье – это ощущение своего содействия обществу. Значит, удовлетворение жажды признания непосредственно связано со счастьем? Ха-ха! Наконец-то ты признал его необходимость.
ФИЛОСОФ: Ты забываешь об одном важном соображении. Если тот, кто стремится к содействию, в конце концов получает общественное признание, то в долгосрочной перспективе у него нет иного выбора, кроме как удовлетворять желания других людей. В ощущении сопричастности, достигаемом через жажду признания, нет никакой свободы. Но люди должны выбирать свободу и стремиться к счастью.