Что же его так зацепило в этой обычной, пусть и миловидной, женщине-крестьянке? Безыскусность, внутренний задор, женственность, очарование, какая-то искорка, не присущая многим другим. В ней не было того отвратительного подхалимства, которое он замечал порой даже в самых близких людях. А в речах, рассуждениях, в огненных чёрных глазах, помимо веселья юности, читалась непознанная, особая мудрость.
Она напоминала ему весну — такая же солнечная и цветущая, неумолимо манящая. Даже имя у неё весеннее — Марта.
Она же, в свою очередь, поражалась той лёгкости, которую неожиданно для себя нашла в разговоре с ним. Марта внимательно ловила каждое его слово — это почему-то заставляло её искренне улыбаться, как и сам факт того, что сам царь может вот так легко беседовать с обычной бедной женщиной.
С каждой минутой она открывала в нём всё больше удивительного. Он действительно был очень необычным, умным и сильным духом человеком, крайне противоречивой личностью. А она, хоть и была необразованной, всё же имела своё мнение, свои оригинальные взгляды на мир, как и любой человек, выделяющийся чем-то средь других. И ей было интересно вести с ним как споры на обыденные темы, так и игриво-двусмысленные разговоры.
Молодые люди даже не заметили, что их разговор продлился до глубокой ночи, и во дворец решили вернуться лишь тогда, когда уже словно превратились в лёд от холода.
Комментарий к
постаралась в этот раз побольше:)
Лучи солнца назойливо падали на прикрытые глаза, проникая даже в закрытую глушь её маленькой комнатки для прислуги. Девушка пробормотала что-то сонное и недовольное, пытаясь отмахнуться от тёплых и ярких утренних вредителей. Длинные ресницы слабо дрогнули, сонные глаза, наконец, открылись, будто нехотя.
Устало зевнув, Марта едва заставила себя подняться. Навряд ли её рассказ о разговорах и полубессонной ночи станет удовлетворительным объяснением для госпожи, которая уже наверняка давно ожидает её.
Надев простенькое белое платье и привычно уложив длинную косу, фрейлина аккуратно застелила свою постель и открыла двери, ведущие в покои цесаревны.
Та, действительно, уже ожидала её. Наталья расположилась на скамеечке у трельяжа, разметав вокруг подол своей длинной шёлковой сорочки. Рядом суетилась вторая фрейлина, Ксения, пытаясь расчесать спутавшиеся за ночь волосы госпожи.
Покосившись на зеркало, цесаревна заметила Марту, виновато склонившую голову.
— Ты должна была прийти раньше, — сухо заметила она.
— Простите, госпожа, — фрейлина отвесила неловкий реверанс. — Я проспала немного.