От выполнения таких положений договора в известном смысле выиграли обе стороны. Ходили упорные слухи, будто Юнчжэн люто ненавидит католиков и иезуитов из-за интриг тех же иезуитов, попытавшихся сменить его на престоле неким симпатизирующим католицизму кандидатом. Прояви себя русские священнослужители настолько же ловкими в повседневной жизни интриганами, какими зарекомендовали себя иезуиты со времен пресловутого Риччи, китайцы наверняка согласились бы заменить иезуитов на русских придворных советников. Русские люди вполне могли бы заняться устным и письменным переводом, а также послужить китайцам в качестве источника знаний о западном мире. В Санкт-Петербурге, с другой стороны, привлекли необходимых переводчиков с маньчжурского и китайского языков, снова освободив русских гостей в Пекине от чрезмерной зависимости от иезуитских ходатаев, без которых было не обойтись во время переговоров о заключении как Нерчинского, так и Кяхтинского пакта. Кое-кто из отправленных в Пекин на учебу молодых людей с годами дослужился до положения весьма уважаемых ученых мужей: среди них назовем Иллариона Россохина, Алексея Леонтьева и прославленного монаха Иакинфа Бичурина. Несмотря на сложившиеся заблуждения, далеко не все русские люди в Пекине считались беспутными, безнравственными, ленивыми, неотесанными, извращенцами, лжецами или коварными негодяями. Все обстояло с точностью до наоборот, хотя такие выродки иногда встречались.
В дополнение к конкретным положениям самих договоров сотрудники посольства выполняли еще одну архиважную для Русского государства задачу: они собирали чрезвычайно ценную информацию о Китае и накапливали впечатление о нем, о китайской торговле, о военных приготовлениях, а также о Сибири. Добытые С.Л. Владиславич-Рагузинским сведения значительно превосходили своей подробностью и достоверностью все имевшиеся у русских политиков того времени данные; он предоставил им информацию о городах Китая, китайском населении, императорском дворе, административной системе и т. д.
Китайцы же, наоборот, не располагали знаниями о европейской части России из первых рук со времен миссии к торгутам в 1712–1715 годах. Впрочем, пройдет совсем немного времени, как они восполнят такой пробел в своих знаниях. Далее нас ждет описание того, как между 1730 и 1732 годами в европейскую часть России китайцы под разнообразными предлогами направили два посольства, одним из формальных поводов среди них они назвали желание поздравить царя Петра II, а потом его преемницу царицу Анну. Посольства отправили целенаправленно для сбора обширных знаний о России, и в частности о волжских торгутах. Речь идет всего лишь о втором китайском посольстве, отправленном за пределы Поднебесной в новой истории, и оба этих посольства посетили Россию.