А она быстро-быстро захлопала ресницами. Хлоп-хлоп-хлоп. Потом поставила ногу на педаль.
— Нет, — сказал он. — Ты не можешь так уйти.
Он снова схватил ее за руку. Наверное, больно, потому что она поморщилась, ее лицо было еще полудетским. Чего я хочу от этой девочки? Это какое-то безумие, так нельзя. Однако он продолжал сжимать ее руку.
— Ой, — сказала она жалобно. — Мне больно.
— Мариена, — настаивал он. — Ради бога. Ну, посмотри же на меня.
Она, прикусив губу, нарочно отвернулась. Так нельзя, так ничего не получится, будет только хуже. Он чувствовал, как неудержимо все летит к черту, но не знал, что делать. Ужасно глупая ситуация.
— Опомнись. Ведь ты меня знаешь. Ты же знаешь, какой я.
— Какой, какой — плохой! Нахал и драчун.
— Ты им веришь?
— Верю.
Он отпустил ее.
— Это другое дело. Раз ты им веришь…
Наконец она повернула к нему лицо. Ресницы больше не хлопают. Глаза полны слез.
— Ты… — сказала она, готовая расплакаться. — Если бы ты…
— Мариена, — у него снова появилась надежда. — Вот видишь. Ты плачешь.
— Если бы ты, — повторила она, шмыгнув носом.
— Что — если бы я? Я сделаю все. То есть все, что могу.
Но она замотала головой.
— Нет, ничего. И не думай, я ничего от тебя не хочу.
— Тогда почему же ты плачешь?
— Я не поэтому. Из-за того, что ты схватил меня за руку.
— Обманываешь.
— Зачем мне обманывать? Такой, как ты… боже мой… Ты же зверь. Ты бы колотил меня всю жизнь.
— Кто тебе вбил это в голову?
— Никто. Я сама знаю. Отойди в конце концов.
Он отступил с дорожки. Сейчас она окончательно уйдет, окончательно, окончательный уход. Что делают в таких случаях? Наверное, ничего. Это непреодолимое сопротивление. Ей внушили ненависть к нему. Хотят выплюнуть его, как несъедобную жратву. И она хочет выплюнуть его. А может, все проще: она думает, что я больше не буду председателем. Теперь я недостаточно хорош для нее.
— Ты глупая. Как овца.
Она нажала на педаль и, когда почувствовала себя в безопасности, обернувшись, закричала:
— А от тебя воняет навозом!
Красный джемпер и волосы цвета ячменной соломы. И ноги, какие у нее были красивые ноги! Все это навсегда удалялось, больше ничего не будет. Ну что ж, не будет. Как невероятно глупо. Они разошлись бесконечно глупо. Мариена глупая, как теперь видно. Но все-таки… Если не Мариена, найдется другая. Глупая, что у нее есть, кроме фасада? Он пытался вспомнить какую-нибудь фразу, какое-нибудь слово, которое стоило бы того, чтобы его запомнить, но не вспомнил ничего. Раскрашенный фасад, а за ним звонкая пустота. Но ведь мы… Но ведь я ее… Тем хуже. Ты любил звонкую пустоту. Уход без почестей. Конец. Черт бы вас всех взял, гусыни. Беспокоят серьезных людей, мешают серьезной работе. Больше она не будет отрывать меня от дела. Чертова работа. А все из-за этих дерьмовых заговорщиков, ну, я им покажу.