«Неужели мы настолько слепы? — в смятении подумал Стрегон. — Как такое может быть?!»
— Жить Беликом проще, — вдруг прошептала Белка, отводя взгляд. — Особенно сейчас, когда мой муж ушел в никуда, надежды на его возвращение почти не осталось, а наш сын все чаще пользуется силой Лабиринта вместо него. Когда Проклятый лес чувствует это и уже готовится проснуться, чтобы принять нового хозяина…
Стрегон заметно вздрогнул.
— Да, — невесело улыбнулась она. — Мальчик слишком силен. «Огонь жизни» кипит в его жилах с самого рождения. У его старших братьев было не так: у одного огонь проснулся к двадцати годам, у второго — к пятнадцати. А Тор… Боюсь, уже через пару лет он сумеет подчинить весь лес.
— Он же совсем ребенок!
— Этот ребенок уже сейчас ни в чем не уступит отцу. Он так же быстр. Так же ловок. Так же легко пользуется магией. Умело общается с Лабиринтом, не боится нашего леса. Вот только ему всего одиннадцать лет, а у меня нет таких навыков, чтобы обучить его тому, что нужно настоящему Л’аэртэ.
— Зато у Тирриниэля есть, — внимательно посмотрел Стрегон.
— Это не совсем то, ведь даже Тиль не знает истинного могущества этих мест.
— А владыка Тирраэль?
Белка тяжело вздохнула.
— Это был бы неплохой выход. Если бы он знал о мальчике и если бы я могла позволить Тору покинуть наш дом.
— Почему нет? — слегка нахмурился наемник, и она снова вздохнула.
— Потому что его сила растет слишком быстро. Потому что именно по этой причине Проклятый лес в последние годы спит так беспокойно. Тора уже начали чувствовать хмеры, о нем судачат перелетные птицы, его прихода с нетерпением ждут все звери, хотя я сделала все, чтобы они не почувствовали… Но он — хозяин, Стрегон. Еще маленький и наивный, но все-таки истинный хозяин. Темный маг, владеющий «Огнем жизни» такой силы, что она может легко уничтожить этот мир. И рядом нет никого, кто мог бы его остановить, если что-то пойдет не так.
Стрегон нахмурился сильнее и невольно приподнялся.
— Ты поэтому никому не сказала?
— Да, — кивнула Белка, усевшись прямо на землю и рассеянно проведя рукой по упругим травинкам. — Я знаю, что дети были бы рады узнать о брате, Тирриниэль был бы счастлив, да и сам Тор с радостью бы встретился с родными. Но, понимаешь… Род Л’аэртэ живет под прицелом сотен и тысяч глаз. В Темном лесу есть совет старейшин, который меня никоим образом не устраивает. В Светлом мы наконец-то выкорчевали последние ростки ордена Отверженных. В Золотом теперь слишком много людей, алчущих чужого добра… Я не хочу, чтобы Тор столкнулся с ними раньше времени, до того, как научится судить о вещах не понаслышке. Я стараюсь, чтобы он развивался разносторонне. Стараюсь дать ему как можно больше, чтобы он начал понимать этот мир. Чтобы у него никогда не зародилось чувство превосходства перед остальными расами, но… он слишком силен. И слишком юн. И я не уверена, что тот же совет, узнав о его силе, не пожелает уничтожить Тора до того, как он станет по-настоящему опасен. Хотя бы потому, что сломать его они не сумеют.