– Ваши исследования, – сказал Гайвен, – ничего не меняют, пока остаются скрытыми здесь. Юные аристократы в большинстве своем полагают это чепухой. Что толку в электричестве, пока мы режем друг другу глотки мечами?
– Теперь, – усмехнулся Патридж, надкусывая яблоко, – скоро еще и начнете палить из мушкетов. Мы все слышали про пушки. Верховный констебль не относится к ним серьезно, а вот история говорит – за таким оружием будущее. Помяните мои слова, еще двадцать лет – и каждый дворянин будет учиться стрелять из пистолета и еще соревноваться в меткости. Мир меняется, мой господин. Потихоньку, слегка, но меняется. У вас же есть во дворце керосиновая лампа? Фабрику, что их делает, построили при участии наших людей. Лучше свечи, правда? Всего-то и нужно, что вспомнить, как перегонять нефть. Куб мы соорудили, а дальше дело за малым. Нам повезло, что «черное золото», как его звали в старину, еще осталось в иберленской земле. Были времена, когда Древние тратили его бездумно. Затем они научились брать свет от солнца и на оставшиеся источники нефти наложили запрет. Кое-что перепало и нам. На определенное время хватит.
– А потом? – спросил Гайвен. – Электричество и нефть, куда они снова приведут нас?
– В будущее, мой господин. Исключительно в будущее. Добрым оно станет или дурным – решать уже вам и таким, как вы.
Наука действительно понемногу меняла мир. И все же доверие к ней не было безграничным. Даже герцог Айтверн брезгливо морщился при упоминании пушек. Что уж тут было говорить о магии – она и вовсе, несмотря на пример Бердарета Ретвальда, была окружена ореолом страха. Гайвен не раз задумывался – смог ли бы он овладеть колдовскими секретами основателя своего дома? Один хмурый майский день на вершинах Горелых холмов дал ему окончательный ответ на этот вопрос.
– На что похожа твоя магия? – спросил Гайвена Артур Айтверн несколькими днями позже.
– Я уже говорил тебе. На море в шторм. На внезапный порыв ветра. На крик в пустоту. Это все совсем не так, как написано в сказках. Не нужно шептать заклятия, не требуется призывать демонов. Все проще и сложнее сразу. Мне захотелось, чтобы Эрдера не стало, вот его и не стало. Мне казалось, меня пронзает свет, и мое тело вот-вот распадется на части. Вместо этого исчез Эрдер. – Гайвен помолчал. – Но когда он умирал – я ощутил такую телесную боль, будто сам умирал вместе с ним.
Артур Айтверн выслушал и угрюмо кивнул. Гайвен до сих пор не знал, как ему относиться к этому человеку и кем его считать – неприятелем, другом, союзником или возможным противником. Прежде сын лорда Раймонда вел себя задиристо и непочтительно. Война изменила его. Теперь новый герцог Айтверн сделался серьезен, временами даже молчалив, держался мрачно. Он на многое пошел ради победы в этой войне. Убил собственного давнего друга, Александра Гальса, а затем – короля, с которым его семья была связана тысячью лет верности. Ведь это Карданы, не Ретвальды, дважды собрали Иберлен из осколков. Сначала отстояли разрозненные герцогства северо-запада от натиска темных фэйри, затем – подняли страну из пепла Войны Пламени. Убив Гледерика Кардана, Артур пошел против чести и памяти своих предков. Именно Артуру по большому счету Гайвен был обязан троном – и потому почувствовал себя предателем в день, когда лишил его звания лорда-констебля.