— Ясно.
Он пьет кофе, даже не садясь за стол.
— Слушай, Ром, а ты кем работаешь? Квартира у тебя шикарная… И работаешь, похоже, по ночам? Только не говори, что сутенером! — смеюсь.
— Нет, звонок междугородний — там сейчас вечер, поэтому это не считается за сутенерство.
— Так кем? — я замечаю, что на вопрос он не ответил.
Рома ставит пустую кружку на стол и наконец-то смотрит на меня устало:
— Похоже, выгуливателем собак.
— Что? — непонимающе переспрашиваю.
— Да ничего… — он сдерживает зевок. — Если доверяешь — давай ключи, я съезжу, выгуляю твоего барбоса и вернусь. А ты спи иди.
Снова звонит — на этот раз в службу такси, переспросив адрес, повторяет его оператору.
— Нет. Я сама поеду.
— В три часа ночи, одна? Сомневаюсь, — наливает кофе теперь в две кружки — одну двигает по столу в моем направлении, свою осушает залпом.
Вызов о подъезжающей машине звучит минут через пять. Рома проходит мимо меня, ищет куртку. Я достаю из своей ключи и протягиваю. Вопрос о доверии тут неуместен — не могу себе представить, чтобы он обворовал мое скромное жилище, рылся в моих вещах или зверски издевался над Барсюлей. Спохватываюсь и протягиваю ему свой зонт.
Он уже открывает дверь, когда я хватаю куртку и спешно останавливаю:
— Подожди, я с тобой. Туда и обратно съездим. Барсюля добрый, но тебя совсем не знает, — мне неловко обременять его, а самой спокойно завалиться спать.
Рома ждет, смеется тихо:
— Я тебе брата своего доверяю, а ты не можешь доверить мне собаку.
Не спорю с этим. В машине разговариваем о пустяках. Рома выглядит совершенно трезвым, хотя вроде бы и пил наравне с остальными.
— Не страшно тебе жить одной?
— Давно уже привыкла. Но поначалу было сложно. У нас в поселке семья большая, шумная, у меня ж еще две сестры. Младшие! Меня тишина эта сначала сильно напрягала… — и тут же переключаюсь. — Думаешь, у меня с Денисом выгорит?
— Почти уверен в этом. Ты только не торопи его, он боится к тебе прикоснуться. А это о многом говорит… не в его духе перед кем-то теряться. Только не торопи.
Подъезжаем к дому.
— Я оплачу! — ныряю рукой в карман за кошельком.
— Пардон муа. Я уже. Заплатишь в следующий раз.
Дома быстро щелкаю поводком на ошейнике сумасшедше радостной собаки и спешу отвести своего сожителя на овраг, где мы обычно гуляем. Темно, но Рома рядом — поди не оставит в луже, случись чего.
За домом отпускаю Барсюлю на вольные хлеба. Он тоже не любит дождь, но слишком обожает гулять. Поэтому сначала нерешительно, а потом уверенным галопом начинает нарезать круги, хлюпая лапами по лужам.