— Вот как? Я не расскажу. Я ему еще даже про свое переселение не рассказала! — и рассмеялась. — Кстати, а почему? Димыч ваш на самом деле феерический! Неужели ни разу мысли не возникало?
Такой Вероника могла понравиться кому угодно. Она постоянно смотрела на свои ногти, где немного отошло лаковое покрытие, она съела всего две ложки макарон по-флотски — очевидно, что ей не понравилось, она спонтанно скривилась, когда Иринка выдала ей немного застиранное полотенце, но вслух ни одной претензии не высказала. Она оказалась самым обычным человеком, со своими причудами и привычками, странной и избалованной, но притом вполне себе человечным человеком. Такой, какая может нравиться.
Обсудить это с Иринкой удалось в пятницу, когда они вдвоем добирались до офиса.
— Знаешь, Ритуль, у меня чувство, как будто я ее из проруби достала, — начала Иринка. — И хоть понимаю, что ее отец, когда узнает, всех нас может прирезать только за то, что мы испортили его дочурке маникюрчик и сбили все настройки, а все равно не жалею.
— Не о чем жалеть. Ты все правильно сделала, — Рита об этом долго размышляла. — Она что-то уже рассказала, а о чем-то не расскажет никогда, но ее срочно надо было спасать.
— Меня смущает другое! Она словно стесняется нас. Ни отцу, ни жениху не сказала, даже Игорю попросила не говорить.
— Вряд ли стесняется, — Рита пожала плечами. — Может, боится, что ее заново в прорубь спихнут, если хоть что-то изменится.
Иринка с радостью согласилась:
— Может! Тогда я собой втройне довольна!
— А вот я о другом думаю. Ты ведь понимаешь, что мы Веронику вытаскиваем из скорлупы, а между тем есть еще один человек — он почти такой же. И один Игорь его из проруби не вытянет.
— Всем на свете не поможешь, Ритуль. Так что остановимся на одной жертве. Замуж от хорошей жизни не сбегают, а вот Матвей Владимирович женится по совсем другим соображениям!
— Но ведь…
— Всем на свете не поможешь, Ритуль! Успокойся уже.
Вероника Диме скорее не нравилась, чем нравилась. Даже не сама она, а вся ее история. Нет, он полностью разделял убежденность сестры, что той нужна помощь и сам бы не задумываясь предложил такому человеку руку. И видел, что Вероника искренна в своей благодарности и на глазах оживает. Но притом он хорошо понимал и другое: Веронике этот опыт не нужен, особенно если он сработает! Ей будет тяжело возвращаться в свой мир и заново к нему привыкать, раз уж она всерьез так тянется к простоте. Ей далеко не всегда это удается — взращенное годами в английских и американских колледжах высокомерие не так-то просто поддается влиянию извне. Но сам факт ее тяги был не на руку ей самой: вернется криминальный папаша из столицы, возьмет дочурку за руку, протащит по салонам красоты, чтобы в привычный облик привести, и все вернется на круги своя. И если уж начистоту, то Матвей Владимирович вряд ли способен удовлетворить эти ее странные потребности. Так что она неизбежно потом почувствует разочарование.