— Не сам. Но ты-то просишь не просто место, но еще и профинансировать строительство этого самого супермаркета.
— Частично профинансировать, — поправил Матвей, но напрягся. Он совершенно точно знал, что Константин скажет дальше:
— Как думаешь, сколько у меня подобных предложений? И как думаешь, сколько проектов мне предложили таких, в которые я не должен буду вкладывать ни копейки?
Это и есть главный козырь. Но Матвей подготовился:
— А может, наоборот, нужно вложить? Если вы будете прямым инвестором, то это станет лучшим зароком долгосрочных отношений. Куда я от вас денусь, если доля моего же магазина будет принадлежать вам?
Он снова махнул рукой, теперь в сторону Матвея:
— Детский сад это все! Если человек ненадежный, то проблемы он создаст в любом случае!
Матвею показалось, что наконец-то прозвучало нечто важное. Да нет, не показалось! И не просто так Симаков согласился на этот ужин! Если бы он был абсолютно против этой сделки, то и незачем изображать из себя доброжелательность ради ужина за счет Матвея, которые сам мог пачками оплачивать.
— То есть вы ставите в приоритет надежность? Это выше краткосрочной рентабельности. Понимаю.
— Вряд ли понимаешь до конца, — Константин усмехнулся, а взгляд его оставался все таким же пристальным. — Хотя и можешь прикинуть: ты ведь в курсе, как сколачивались в девяностых капиталы? Тяжелое было время, но оно научило многому всех, кто тогда выкарабкался…
Он задумался и замолчал, но Матвей подхватил, не позволив собеседнику утонуть в воспоминаниях:
— Например, доверять только узкому кругу людей?
— Именно!
— И сейчас вы скажете, что я должен сделать для вхождения в этот круг? Ведь на эту встречу вы согласились не просто так.
Константин наконец перестал смеяться, а в улыбке проскользнуло что-то новенькое — вероятно, он был доволен проницательностью Матвея. Но зачем-то снова вернулся к воспоминаниям:
— Тогда все было сложно, никаких гарантий ни от государства, ни от партнеров, судебной системы и в помине не было, все решали сами своими силами. Потому мы привыкли держаться за близких и проверенных. Они назывались семьей, независимо от степени родства, а остальные — леваками. Леваков можно использовать и позволять использовать себя — временно, а семья — она семья и есть. Так вот, Матвей Владимирович Калинин, я за это время успел многое про тебя узнать, и ты производишь впечатление перспективного парня: подхватил дело отца, умудрился его не развалить, ведешь себя правильно, на темных делишках не попадался.
Матвей не выдержал затянувшейся паузы: