Это лишний раз убедило Настю в том, что роль бабника и непроходимого ловеласа у Артёма была только ролью. Он и в самом деле за вечер не позволил себе лишнего. Пил, шутил, веселился, танцевал со всеми… но ни с кем конкретно. И окружающие воспринимали это как должное — верный признак того, что он всегда себя так вел.
Если бы мама посмотрела сейчас на Сеню, то у нее бы больше не повернулся язык назвать его «тухлым яйцом». Он будто раскрылся: спокойно общался со всеми подряд, не терялся в компании разодетых в Армани парней и девчонок. Настя знала, что он умен и разговор поддержать умеет, но обычно выглядел зажатым. И теперь она вдруг подумала, что это общество на него так влияет — и зажатым он был именно в ее компании, она его таким и делала. Так и кто из них двоих «тухлое яйцо»? Сеня даже в хороводе поучаствовал, и в конкурсе на метание елочных игрушек победил. Настя тоже старалась не отставать, но ее рвение здорово ограничивали валенки.
В огромной — размеров среднего спортзала — гостиной организовали и бар. После четырех утра Настя вымоталась окончательно, поэтому уже и не вставала с высокого стула возле стойки, наблюдая за продолжающимся празднеством со стороны.
Когда начался очередной шумный конкурс, Артём направился к ней и уселся на соседний стул. Взял у бармена бокал с коньяком, залпом выпил.
— Не скучно, Насть?
— Нет! — она хоть и устала, но ответила искренне. — Спасибо тебе. Мне даже неудобно, что ты меня такими силами из дома вытаскивал… Но мне и правда весело!
— Кому тут весело? — подлетел с другой стороны сильно подвыпивший парень. — Настюш, пойдем танцевать!
— Давай попозже? — Настя смутилась оттого, что его-то имя не запомнила.
— Попозже так попозже! — легко согласился тот и обратился к бармену: — Бутер мне зафигачь, плиз! Ну что, Настюш, давай, за Новый год жахнем на брудершафт?
Настя неуверенно подняла бокал, но брудершафтиться с этим пареньком не хотела — не по ней целоваться с незнакомцами, пусть даже и в честь праздника.
— Ром, — подал голос Артём. — Ты к ней не клейся. Вон там, на диванчике, ее парень сопит. И раз уж я самолично эту парочку сюда притащил, в мою смену к Насте никто клеиться не будет.
Сеня и в самом деле прикорнул ненадолго, но он и выпил сегодня немало. Настя не видела в этом ничего ужасающего — тем более что на всех диванчиках уже кто-нибудь да залип. Рома тут же сдался:
— Ой, прости, прости, Настюш. Обидеть не хотел!
— Да ничего, — она улыбнулась ему, но обрадовалась, когда тот пошел искать себе другую жертву. И потом сказала Артёму: — Спасибо.