— Ого, как подло! — восхитился он. — Тогда давай, тряси.
— Когда ты в последний раз ходил в университет на занятия?
Это было не слишком издалека, поэтому Артём не сдержал улыбки:
— Кажется, в прошлом ноябре.
— То есть год назад, лучший студент в истории студенчества? Получается, что почти весь этот год ты прожил в Майами у Эльзы? Если исключить короткие визиты сюда и два месяца в Сочи.
— Ага. Ты не думала подрабатывать частным детективом?
Настя с мысли не сбивалась:
— Тогда что произошло? Ведь ты уезжал к ней с грандиозными планами. Почему вы вдруг расстались?
Артём теперь смотрел вперед, но продолжал слабо улыбаться:
— Выяснилось, что у нас разные мировоззренческие позиции.
Да уж, такого трясти и трясти. Но Настя это умела, как никто другой:
— Она тебе изменяла?
— Нет. Не думаю… Не знаю. Но это и не важно. Я уже говорил тебе, что вкладываю в слово «верность» совсем другой смысл.
— Ты предложил ей пожениться?
Артём вдруг тихо рассмеялся.
— Почти. Я ей сказал, что у меня рак поджелудочной железы.
— Что?! — Настя кое-как сдержалась, чтобы не подскочить ноги. — Зачем?!
— Хотел посмотреть в ее глаза.
От несовместимости ироничного тона и сказанного Настя чуть не задохнулась, но заставила себя спросить почти спокойно:
— И что ты там увидел?
— Что она не будет сидеть возле моей постели и менять капельницы.
У Насти не нашлось слов, чтобы выразить эмоции полностью:
— Боже… Артём, ты самый тупой человек из всех, кого я знаю! Как тебе удается при этом быть в других ситуациях самым умным человеком из всех, кого я знаю?
— Я стараюсь быть уникальным.
— Придурок…
Больше Настя его не расспрашивала, но суть его внутреннего конфликта поняла. Артём и сам не подозревает, насколько важна для него преданность. Он, у которого из родни осталась только сестренка, не смог бы связать жизнь с той, в которой не уверен. Он физически больше не может кого-то терять. Потому и выкинул такую идиотскую проверку — наверное, даже не планировал, само собой получилось. И сам понимал, насколько глупо теперь выглядел, честно выдав правду. Поэтому Настя не имела права его упрекать.
— Артём, но у тебя же нет… рака?
— Откуда я знаю? Может, и есть. Я же не проверялся.
— Придурок! Да-да! Посмотри мне в глаза и там ты увидишь надпись: «Придурок!»
Последнее все равно вырвалось, хоть она и не собиралась давить на Артёма сильнее, чем он сам давил на себя. Расстроился он больше не из-за расставания с Эльзой, а оттого, что разрешил себе надеяться перестать быть одиноким.
* * *
Настя и не думала использовать эти выводы против него, но и игнорировать их не могла. Когда она уже вечером вышла за дверь, чтобы отправиться домой, как раз подъехала машина Александра Алексеевича. Настя остановилась — не так уж и часто им удавалось увидеться. Мужчина вышел из машины, подошел к ней — как всегда приветливый: