— Правда? Вы… вы поможете мне? — глаза Жильяны тут же загорелись надеждой.
— Да, мы собираемся в ущелье, и, если вы поведете нас, зайдем по дороге и в ваше село.
— Не может быть! Наконец-то! Сколько вас? Есть хоть пара сотен?
— Жили, с ними пойдет только мой отряд…
— Значит, всего десяток? Какой в этом смысл? Вы все там умрете, — глаза девушки потухли, и она потянулась к кувшину, чтобы долить вина.
— Жильяна Форн! — Лиан нажал на кувшин, не позволяя его поднять. — Мой отряд вместе с этими людьми взялся помочь твоему селу. Пусть нас немного, но вернувшись, мы расскажем, что там произошло, и поможем. Нам уж точно поверят!
— Вернувшись? Ты думаешь, вы вернетесь?
— Я всегда выполняю задания, Жили. Ты об этом знаешь.
Девушка тяжко вздохнула и поднялась.
— Ладно, все одно лучше, чем прозябать здесь. Так хоть помру вместе со своими родными. Когда выходим?
— Завтра утром.
— Хорошо.
Она ушла, видимо, собираться. Мы так же разбрелись по домам. Вечером, как и ночью, никаких происшествий не было. Мы сидели с Эннистеллой в моей комнате и просто молчали.
— Скажи, Энни, ты не боишься стать одержимой?
— Когда я была маленькой, дедушка нанес мне руну, видишь? — она оголила спину, и в районе сердца у нее оказался витиеватый узор, тонко и искусно нарисованный на коже.
У меня захватило дыхание. Мне так безумно хотелось поцеловать ее спину. Она так завораживала.
— Эта руна, — продолжила она, — защищает меня от одержимости. Никто не может овладеть моим сознанием. Правда я думаю, что дедушка впервые допустил ошибку…
— Почему? — ее реплика меня напугала.
— Потому что мне кажется, что кое-кто уже овладел моей душой и сердцем, — она посмотрела на меня и залилась краской, тут же поправив одежду.
Черт, кажется, я растерялся, нужно перевести тему.
— А ты не боишься, что одержимым стану я?
— Нет.
— Но почему?
— Дедушка всегда говорил: «Верь только себе и Бронтам». А он никогда не ошибался.
Она вновь посмотрела на меня, и мое сердце сжалось. Она так слепо верит в меня. Быть может, она вообще не знает, что я просто человек? От этого мне становится страшно. Что может быть хуже, чем разочаровать ее? Не знаю… Я не имею на это права.
— Ладно, мне пора уходить. Доброй ночи, мой защитник.
Мои губы коснулись ее уст. И снова я теряюсь в неизбежном счастье. Интересно, может быть, и она не человек? Может быть, она волшебница или даже богиня?
Но додумать я не успел, она отодвинулась от меня, отпустила мою руку и ушла.
«И все-таки ты попался в ее сети!»
— Знаешь, дедушка, а я и не против.
«Дурачок ты, внучок! Но что уж там. Я и сам когда-то таким был».