Милиция как раз ярко актуализировала гневные обсуждения о себе: в течение недели сразу три раза открывался огонь на поражение. Сначала был убит ресторанный дебошир, потом — нападавший на обменный пункт, а на закуску был тяжело ранен самый дерзкий школьник из подвыпившей компании. Естественно, во всех случаях это было вопиюще, но учитывая скорое небытие любой новости, писать об этом имело смысл лишь в рамках всеобъемлющего репортажа, аналитики или еще чего-нибудь, с определением пугающей тенденции, мол, «Мусора убивают невинных беларусов». Для Хартии даже заголовок не придется менять.
Но тема про беларусов, участвующих в войне, прямо их никак не касающейся — это смело и востребовано: любому изданию читательский трафик, а мне признание. И пусть только попробуют мне отказать в приеме на постоянную работу. С такими амбициями и темой меня, конечно, вряд ли возьмут в государственные СМИ, и это даже хорошо: не люблю орошать льстивыми фразами зады высоких господ, не мое это. Мне бы проще коллективчик, и я горы посворачиваю.
Заявить о себе — стало моей осознанной жизненной необходимостью, моим воздухом. Это стало понятно совсем недавно, там, в актовом зале и кокаиновом экстазе. Я наконец-то объяснил сам себе, для чего поступал на журфак, вспомнил те сладкие минуты школьных праздников, когда мой тенор выбивал похотливые улыбки старшеклассниц, а безголосые уродцы, коих всегда большинство, смотрели на меня с нескрываемой завистью. Да, я тщеславен, но это не грех, а лишь часть меня. И теперь пришло время выстрелить, стать медиаперсоной и звездой, стать носителем авторитетного мнения.
С такой темой главная проблема — поиск информации. А учитывая, что любое общество в непрожеванных вопросах почти всегда делится поровну «за» и «против», я знал, что придется побывать в двух противоборствующих лагерях. Пока серьезной войны нет, надо двигаться быстрее.
Целая неделя ушла на то, чтобы превозмочь страх и неуверенность перед таким большим делом. Долгие пассивные и чуть позже активные поиски в интернете дали скудный результат. Всего несколько человек «могли бы» быть уже там. Все типичные маргиналы: панки, анархисты, монархисты, неонацисты. В общем, все, кто уже давно должен быть мертв, но не было для этого подходящей войны. К моему сожалению, но к радости их близких, некоторые из этого списка отсеялись сразу. Достаточно было одного звонка, чтобы понять: человек находится на территории Родины, и никуда не выезжал. Я словно искал самоубийцу, еще не купившего веревку и мыло.
Неприятная перспектива писать про милиционеров становилась все ближе. Я искал героев журналистского расследования по-всякому: один раз дошел даже до миграционной службы, чтобы выяснить, кто из мужчин призывного возраста пересекал границу. Но там на меня посмотрели как на сумасшедшего. Так, кстати, смотрят все бюрократы. Иногда кажется, что в школе чиновника есть целый курс, на котором каждого учат высоко поднимать брови, широко раскрывать глаза и кривить рот, чтобы показать самое неприкрытое удивление. Каждый из них обязан делать так при любом вопросе, вынуждающем проявить креативные способности и нестандартное мышление. Именно поэтому подобное выражение лиц чаще всего можно встретить на совещаниях по борьбе с дефицитом бюджета. А из-за опасности открытия черной дыры, вследствие большого скопления таких гримас в одной точке, заседания объявляются закрытыми для прессы.