— Они должны радоваться, что у них такая дочь, независимо от того, что ты делаешь.
Вайолет долго вглядывалась в его лицо, словно думала, что ослышалась.
— Я не желаю воспитывать Нокса так, как воспитывали меня. Да, я наняла для него няню, но я не намерена оставлять ребенка одного, разъезжая по миру. Я буду видеться со своим сыном каждый день. И я хочу, чтобы ты тоже ежедневно с ним общался.
Она со всей серьезностью посмотрела в глаза Айдана. До этого момента он не знал, что она чувствует. Она позволила ему участвовать в жизни Нокса, но с тех пор прошла всего пара недель. Они получили положительные результаты теста на отцовство и оформляли совместную опеку над ребенком. Не изменит ли Вайолет свое мнение через несколько месяцев или лет после того, как ее родители и знакомые узнают, что отец Нокса бедняк?
— Я не шучу, — продолжала она. — Не важно, что происходит между нами; я хочу, чтобы ты воспитывал своего сына. Нокс этого заслуживает. И ты тоже.
Вайолет накрыла ладонью руку Айдана, которой он сжимал ручку коляски. Как и в офисе, ее прикосновение было теплым и успокаивающим; после смерти матери никто не прикасался к нему с такой нежностью. Он смущенно посмотрел на руку Вайолет, стараясь не быть слишком эмоциональным на людях.
— Спасибо, — наконец сказал он. — Мой отец почти мной не занимался. Он всегда был либо в пабе, либо спал после того, как напьется. Я не знаю, открыл ли он паб потому, что был алкоголиком, или он стал алкоголиком потому, что ему принадлежал паб, но результат один и тот же. Он почти все время был пьян и мучился похмельем. Он никогда не делал того, что делает отец ради сына. Когда я учился в старших классах школы, он ни разу не пришел на бейсбольный матч, в котором я участвовал. Моя мама делала все возможное, чтобы компенсировать его отсутствие, но она была бессильна заменить его.
— Я уверена, ты не будешь таким отцом, Айдан. Ты узнал своего сына совсем недавно, но ты его уже обожаешь. Это заметит каждый. Ты не отвернешься от него, как когда-то от тебя отвернулся твой отец.
— Ты поняла, почему я не выпиваю?
Вайолет нахмурилась.
— Я этого не заметила, хотя твое решение не лишено смысла.
— Я даже не знаю вкуса пива, только его запах. Я всегда боялся походить на своего отца. Я боялся, что за одной порцией алкоголя последует еще десять и я сопьюсь. Я не мог так поступить ни с самим собой, ни со своей матерью. Она много страдала с моим отцом.
— Твой реабилитационный центр поможет многим людям.
— На самом деле это была идея моей матери. Отец дважды лечился от алкоголизма, и поначалу все было хорошо, но как только он возвращался домой и на работу, опять принимался за свои дурные привычки. У него были бы проблемы, даже если бы он не работал в пабе. Мать всегда говорила, что двадцати восьми дней лечения недостаточно. Ему требовалась реабилитация, в курсе которой он привык бы к трезвости в привычных, комфортных условиях. Она очень переживала, что не может остановить моего отца от саморазрушения. Он умер от печеночной недостаточности около трех лет назад. Поэтому я бросил работу в рекламном агентстве и занялся пабом «Мерфи».