– Так, – согласился отец.
– Передай ему дословно мои слова – хрен ему по всей морде, – спокойно сказал я, поправляя рукав рубашки, раздумывая, брать легкую куртку или нет. Вечерами еще холодало.
– Ты груб… сын.
– Не с родственниками и близкими мне людям. Батя, напомню, что в семье я себя веду максимально хорошо и доброжелательно, исполняя все ваши просьбы и пожелания. Но вот это – уже перебор. Они для меня навсегда отрезанный ломоть, и давай больше не будем к этому возвращаться. Ладно, мне на тренировку, вечером еще поговорим.
По пути я забежал за Толиком, он вот уже месяц ходил со мной в спортзал, я его пока не учил, передав Петровичу. В основном он занимался на снарядах да отрабатывал удары на боксерской груше и работал над связками. Через полгодика, когда наберет нужную массу и немного освоится, можно тренировать уже серьезно. Как я сейчас это делаю с тремя оперативниками из комитета. Да, я в некотором роде прославился, поэтому уже была попытка переманить меня в республиканское управление КГБ. Но я сразу сказал – только полным сотрудником с удостоверением, можно и без звания с полной зарплатой, и чтобы все это не мешало мне учиться. Пока думают.
Вечером, когда мы с братом вернулись домой, уже в полной темноте, мама нас покормила. Переодевшись в домашнее, я вышел в общую комнату, понимая, что будет продолжение разговора.
Присев на стул и кивком поблагодарив маму за чай, я закинул ногу на ногу и вопросительно посмотрел на отца, предлагая ему вернуться к начатому в обед разговору.
– Думаю, нам лучше сначала выслушать твои доводы против моей просьбы, – сказал он.
– Доводы?.. – я неопределенно хмыкнул и поставил стакан на стол. – Знаете, я мало что помню, про свою прошлую жизнь так вообще ничего. Но понять, что вы просто отличные родители, в состоянии. Это легко определить по нам – вашим детям. Друзья познаются в беде, не так ли? Беда у меня была, и я могу сказать так: вы все сделали, чтобы я встал на ноги. Вы – моя семья, за которую, если понадобится, я жизнь отдам. Более того, в Киеве и окрестностях у мамы семьдесят два родственника, начиная от прабабушки Серафимы Абрамовны и заканчивая семимесячной Соней, дочкой Решинских, семьи троюродной сестры мамы. Я их всех знаю не только потому, что мне о них рассказали, а потому, что они приходили и реально помогали. Кто достал то редкое заграничное лекарство, от которого у меня прекратились судороги, и помогли мне взять под контроль свое тело? Так я отвечу: помог дядя Рома, племянник мамы, это ведь он работает в ленинградском порту, куда заходят иностранные корабли? Так что для меня они все родственники, которым я буду помогать без вопросов. Последнее отдам, как они это сделали для меня, но вот твои родственники, батя, это… Я даже слов найти не мог, как они мне… не симпатичны. Поэтому сразу скажу, нож я им под ребро при первой же встрече не воткну, но рожи сто процентов начищу, причем с членовредительством. Я умею, ты знаешь. Я своей жизнью достаточно дорожу и бережно к ней отношусь, поэтому к тем, кто