– Червонец, – последовал ответ.
Отдал нужную сумму – тут я лоханулся, забыл отложить деньги из пачек ограбленных Троицких, вот и пришлось отдать свою личную десятку. Себе из квартиры Троицких, кроме приятных воспоминаний, я не взял ничего.
Забрав пустой чемодан, я вылез из машины и через открытое окно протянул водителю пакет с пистолетом.
– Голубчик, если тебе не составит труда, не отвезешь ли в милицию? Вот тебе рупь за труды.
– Ладно уж, – благодушно ответил тот. Бросив пакет рядом, он тронулся с места, оставив меня на краю дороги. Как только он свернул на первом же повороте, я поднял руку. Пора вернуться туда, где оставил вещи и работают милиционеры. Времени с моего отбытия прошло чуть больше двух часов, надеюсь, никто там еще не разбежался, хотя мое отсутствие парни из наружки уже наверняка заметили.
На этот раз меня подвозил частник, причем я умудрился продать ему пустой чемодан. Тот имел потрепанный вид, так что с легкостью ушел за рубль, с меня даже платы за проезд не взяли.
Шаркая каблуками ботинок, я дошел до нужного подъезда, где оставил вещи, и к своему удивлению увидел, что милиция еще работала, да и «Победа» наружки торчала на месте.
Заметив меня, стоявший рядом со следователем уже знакомый участковый направился в мою сторону, насторожился. Видимо, тот хотел опросить.
– Добрый день. Я участковый инспектор, сержант Лютов. Вы живете здесь?
– Нет. Я дальше, в соседнем районе, – прошамкал я. – Тута мой сослуживец живета, х нему иду, сынок.
– Ясно, извините, – козырнул сержант, но тут же встрепенулся. – Простите, а вы месяц назад, пятнадцатого июля тут не были?
– В июле я в больнице лежал. Не было меня здеся.
– Ясно.
Разочарованный участковый направился обратно, а я зашел в подъезд. Если бы были свидетели и лестничная клетка не была пуста, они бы с изумлением увидели, как старенький на вид дед, с бородой до середины груди, как молодой перепрыгивая через несколько ступенек, бежит наверх.
На чердаке я наконец снял перчатки, очки и содрал бороду, яростно зачесав зудевшую на лице кожу.
Когда одежда старика уместилась в рюкзаке, я полил из фляги специальный раствор, позаимствованный там же, где брал бороду и остальное. Она с легкостью смыла крем и следы клея.
С помощью зеркальца убедившись, что я снова молодой, заодно проверил, не осталось ли на шее крема, и только потом уже переоделся в свое. За печной трубой я нашел темную нишу, где, светя фонариком, спрятал все компрометирующее меня. Теперь нет улик, нет и доказательств, хрен тут что найдут. Я еще табачком с перцем вокруг прошелся.