Доехав до нужно этажа, смотрители вышли из лифта, Мокрый быстро перекинул им свою часть коробок, помог Мари избавиться от её порции. Дверь за смотрителями закрылась.
— Отлично, — выдохнул Мокрый, — похоже, на обслуживающем персонале и здесь экономят, они что, настроены только на пожар и землетрясение? Всё остальное им по бубну?! — Мари прислонилась к стене, переводя дух, ей было не до шуток.
Двери лифта снова разъехались, появились те же двое, но уже с новой партией коробок. Мари опять вжалась в стену.
— Чтоб их! — чертыхнулся Мокрый. Двое опять еле протиснулись в лифт и снова нагрузили коробками Мокрого и Мари.
Лифт на этот раз долго петлял по шахтам, прежде чем остановиться. Смотрители перекинулись между собой парой ничего не значащих для Мари и Мокрого фраз, потом один из них обратился к Мари — струйка влаги побежала по спине девушки. Мари остолбенела, пауза затягивалась и приобретала угрожающий размер. Чувствительный пинок вывел девушку из оцепенения, Мокрый, вытянув подбородок вперед, глазами указал на дверь: «Ну, же!»
«Ну, конечно, — наконец сообразила девушка. — Нужно помочь товарищам дотащить эти чертовы коробки до места назначения… Куда они их там тащат?»
Мари вышла из лифта и осторожно, так, чтобы не развалить свою пирамиду, зашагала за смотрителями.
Мокрый последовал за ней. Процессия направилась по коридору.
«Можно отстать, — переставляя ватные ноги, подумала Мари. — Бросить коробки, вернуться обратно к лифту или удрать в другой рукав коридора». — Варианты спасения, как подводные бульбы, нехотя всплывали в её голове. С кем поведешься…
Мари слышала у себя за спиной монотонное пыхтение Мокрого. Вдруг коробки из пирамиды её спутника одна за одной стали перекочевывать к Мари, делая Пизанскую башню у нее в руках катастрофически высокой. Мари распахнула глаза от возмущения. Мокрый, не обращая на нее внимания, продолжал шагать, время от времени подталкивая Мари в спину. В руках его осталась единственная коробка.
До Мари донеслось шуршание.
— Так и знал, — недовольно пропыхтел он, закрыл крышку и быстренько забрал у нее свою часть коробок.
— Что там? — шепнула через плечо Мари.
— Да так, — откликнулся Мокрый и опять замолк.
— Ну! — рассердилась Мари.
— Да все то же самое, что у тебя под матрасом, — прошептал Мокрый. — Всякая дрянь: часы, трусы, папиросы, короче, всякая ерунда, которую каким-то образом удается зацепить с собой вновь прибывшим. Здесь они больше никому не нужны, вот их и утилизируют.
— Ути… что? — спросила Мари (даже не удивившись тому, что Мокрый успел исследовать её конуру).