Пять столетий спустя уже само индустриальное общество и национальное государство одряхлели и превратились в бремя для граждан, в то время как новые технологии вновь готовы подорвать существующий миропорядок. «Микропроцессоры уничтожат национальное государство» — таков основной тезис книги Дэвидсона и Рис-Могга. Новый общественный уклад вырастет из информационных технологий, которые отнимут у государства способность принуждать граждан платить за его услуги больше, чем им хочется. Цифровая революция разрушит власть современного государства над гражданами, снизит важность роли национального правительства как главной организующей структуры и предоставит индивиду беспрецедентную свободу и автономию.
Мы уже пожинаем первые плоды этого процесса в виде технологического прорыва в сфере телекоммуникаций. В свое время печатный станок обеспечил европейским крестьянам доступ к знаниям, которые были для них запретны и считались прерогативой духовного сословия. Тем не менее он выпускал бумажные книги, которые можно было конфисковать, запретить или сжечь. В цифровом мире, где сосредоточено практически все знание, накопленное человечеством, такой опасности нет, и любой индивид может получить доступ к информации, не подвергаясь ограничительным мерам со стороны властей.
Кроме того, информация позволяет вступать в деловые отношения вне рамок государственного контроля, что нагляднее всего демонстрирует деятельность таких компаний, как Uber и Airbnb, которым не нужна санкция государства, чтобы успешно предлагать свой продукт в обход привычных норм и схем взаимодействия. В наше время люди могут обмениваться ценностями в сети с помощью систем защиты и идентификации, построенных на принципе согласия и взаимоуважения, безо всякой необходимости прибегать к системе властного принуждения.
Появление дешевых и доступных методов телекоммуникации нивелировало также значение географического фактора в коммерции и трудоустройстве. Производители многих товаров сегодня могут базироваться где угодно, тогда как их продукты, которые все чаще имеют более информационный, чем материальный характер, могут в считаные минуты распространяться по всему миру. Государственное регулирование и налоговое законодательство понемногу теряют смысл, поскольку граждане могут жить и работать там, где им удобно, и поставлять свои услуги через сеть телекоммуникаций.
По мере того как производимыми экономическими благами все чаще становятся объекты нематериального характера, относительная ценность земельных ресурсов и материальных средств производства снижается, а значит, их насильственная конфискация больше не приносит ощутимой выгоды. Сейчас носителем производственного капитала все чаще выступает сам индивид и угроза экспроприации теряет всякий смысл, так как теперь производительность труда неразрывно связана с его добровольностью. Когда физическое выживание крестьян зависело от земли, которая им не принадлежала, угроза изгнания была достаточным стимулом для работы на землевладельца. Аналогичным образом индустриальное общество всецело полагалось на материальный производственный капитал и вещественную продукцию. следовательно, государству несложно было конфисковать и средства производства, и его результаты. Но когда главной производительной силой общества становятся интеллектуальные способности человека, угроза экспроприации теряет эффективность. Гражданин может с легкостью сменить место жительства и выбраться из-под юрисдикции своего правительства. Кроме того, если в качестве средства производства выступает компьютер, государство может и не узнать, что именно производит субъект.