Но Патрикъ не обратилъ, повидимому, вниманія на тонъ этихъ словъ.
— Я замѣтилъ твое исчезновеніе съ бала, — отвѣчалъ онъ, — и отправился домой, гдѣ узналъ, что ты ушелъ, надѣвъ высокіе сапоги и плащъ и вооружившись пистолетомъ.
Роджеръ расхохотался.
— Чортъ возьми! Ты начинаешь необыкновенно добросовѣстно относиться ко всѣмъ своимъ дѣламъ.
— У тебя гости? — спросилъ Патрикъ, замѣтивъ вдругъ приготовленный ужинъ на столѣ и видимо смущенный этимъ обстоятельствомъ.
Роджеръ засмѣялся, и смѣхъ этотъ заставилъ вспыхнуть миссъ Бриджетъ, хотя она не могла дать себѣ отчета, почему собственно покраснѣла.
— Напрасны, братъ мой, твои подозрѣнія, — отвѣтилъ Роджеръ. — Я ужинаю съ священникомъ. При случаѣ, хотя бы даже для нѣкотораго разнообразія ощущеній, мы всѣ дѣлаемся религіозными.
Онъ говорилъ быстро, небрежно, какъ бы бравируя своимъ положеніемъ, и дѣвушкѣ, стоявшей позади портьеры, показалось почему-то, что братъ Патрикъ сомнѣвается въ его словахъ.
— Роджеръ, — услышала она голосъ Патрика, — не шути со мной. Говори со мной, прошу тебя серьезно. Я примчался сюда со скоростью почтовой лошади, чтобы узнать, къ какому рѣшенію ты пришелъ.
— Я не измѣнялъ своему слову. — Въ голосѣ Роджера прозвучала свирѣпая нотка. — И никакихъ шутокъ съ моей стороны нѣтъ. Слушай, Патрикъ! Я хочу хорошенько угостить тебя. Мое совѣщаніе съ церковью не начиналось еще, но сейчасъ долженъ придти сюда священникъ. Ты пріѣхалъ ко мнѣ въ неположенный для этого часъ, но я прощаю тебя.' Отвѣдай, пожалуйста, этого вина, а затѣмъ уѣзжай, пока я не измѣнилъ своего намѣренія.
Послышалось бульканье наливаемаго вина и затѣмъ голосъ Патрика.
— Ты человѣкъ мужественный, — Роджеръ, и это еще больше укрѣпляетъ меня въ моемъ рѣшеніи.
— Провались оно твое рѣшеніе! Пей… пей и уѣзжай!
— Когда я все скажу тебѣ, Роджеръ!
Роджеръ произнесъ какое-то проклятіе.
— Когда ты все скажешь? Никакихъ спичей мнѣ не нужно, слышишь? Мы съ тобой сказали другъ другу все, что могли сказать.
— Не все, мой братъ! Я пріѣхалъ, чтобы сказать, и скажу. Сегодняшняя игра…
— Молчи! — заревѣлъ Роджеръ. — Молчи, говорю тебѣ.
Но Патрикъ не хотѣлъ молчать.
— Наша игра сегодня… — крикнулъ онъ, — я отказываюсь отъ нея, отказываюсь! Слышишь?
Миссъ Бриджетъ, услыша эти слова, прислонилась къ стѣнѣ, чувствуя, что ей дѣлается дурно. Патрикъ, ея герой, ея любовь, Патрикъ, ради котораго она жертвовала своей юностью, свободой, всѣми надеждами жизни — Патрикъ былъ малодушный трусъ, опозоренный измѣнникъ своему слову. Какъ сквозь сонъ услышала она хриплый смѣхъ Роджера;