Утром мы собрались в обратный путь. Но на наше несчастье (что могло быть и счастьем!) увидели оленей. В радостной надежде увидеть и чум самоедским, мы погнались за ними по горам. Олени все уходили на юг — мы за ними. Однако чума так и не увидели.
Теперь мы были очень далеко от нашей палатки и одна мысль об обратном пути нас пугала. У нас совсем не оставалось сил.
Не стану описывать, как мы возвращались. Скажу только, что я впервые познал, на какое напряжение и сил, и воли способен человек, когда у него в тяжелые минуты нет выбора.
К палатке мы дотащились к вечеру. Она одиноко стояла у моря, целая и невредимая. Мы заползли в нее и сразу же стали что-то жевать. Долго лежали без движений, шевеля только одними челюстями. Когда отлежались и острое чувство голода было притуплено, принялись за приготовление обеда. Топлива на берегу моря оказалось более чем достаточно. Это был плавник выкинутый волнами. После обильного горячего обеда из макарон с маслом и сыром, и компота, мы залезли в спальные мешки. Покрылись сверху еще меховыми одеялами и уснули под шум моря.
Утром мы проснулись с твердым решением итти на север. На этот раз к продовольственному вопросу мы отнеслись с большим вниманием. Кроме того захватили карту, компас обыкновенный и буссоль Шмальгальтера.
Погода, как и вчерашний день, была чудесная. Термометр показывал 18° по Цельсию. Дул легкий зюйд-вест. Чтобы облегчить путь, мы пошли не по извилистому скалистому берегу, а высокой горной тундрой, держась от моря верстах в трех. И несмотря на это, двигаться было чрезвычайно тяжело. Переваливая с одного холма на другой, мы нередко попадали в топкое болото и в снежные котловины. Приходилось или делать большие обходы, или вязнуть, с трудом вытаскивая ноги. Но больше всего нас изнуряли речки. Они пересекали путь почти через каждые две-три версты.
Правда, речки были не широкие. Мы проходили их по каменистому броду, погружая ноги в воду не выше колен. Но беда в том, что все речки бурно протекали в глубоких каменных ущельях. Пробираться через такие ущелья — чистое наказание. Мы не раз, цепляясь за уступы отвесных высоких берегов, рисковали оборваться и рухнуть вниз. Иногда берега имели и покатый вид, но зато они оказывались сплошь покрытыми твердым скользким снегом. А это было еще хуже. Однажды В. Н. Андреев, пробираясь по такому берегу, поскользнулся и поехал на спине вниз. И если бы не острый камень, торчавший на пути из под снега, он очутился бы в реке.
Виды на такие каменистые речки местами были поразительно живописны. Особенно хороши были водопады. Длинные дугообразные струи часто с грохотом низвергались в глубокие колодцы, змеились узкими ручьями между скал и пропадали под сводами снежных туннелей.