Есть мелочи, останавливающие на себе внимание, и хорошие, и дурные. Вот у подписчицы Н. И. З. прекрасная деталь. — Когда все рабочие улеглись, молодой парень «снял поддевку и укутал мирно храпевших Мирона и Михайла от свежести близкого рассвета». Почему мы остановились на этой короткой фразе, на этой крошечной подробности? Да потому, что сразу виден из нее процесс творческой работы автора. Он рисовал себе картину, он видел ее, он искренно писал. А вот никчемная вычурность, искусственный набор слов, противоречивые представления, склеенные вместе, и отсутствие образа у другого автора: «за этим последовала пауза, до краев полная легкой, свежей тишиной, еще более рельефно выделяемой неслышными шумами сказочной лесной ночи». Как будто и звучно, а вдумайтесь!..
Р. S. Граждане! Присылайте рукописи на Конкурс писанными на машинке или очень четко чернилами. Набросанных карандашем читать не будем.
_____
Из 46 решений нет ни одного, которое вполне удовлетворяло бы всем условиям задачи. Приходится определять премию только путем сравнения относительных достоинств заключительных глав. И премия делится на две части.
По присуждению Редакции, 60 р. премии на Конкурсе № 8 Систематического Литературного Конкурса 1928 г. получает подписчик
НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ЖЕЛЕЗНИКОВ (Москва)
и 40 рублей премии подписчик
НИКИТА ВИССАРИОНОВИЧ ПОВОРОЗНИК (Бобруйск, БССР),
за следующие заключительные главы к рассказу
1-й ВАРИАНТ.
— Когда б не доплыли, откудова бы Мирон откопал рассказать-то? — сочно заокал парень, — он, чай, не из пальца высосал, а ведь из жизни это! Так что ли, Мирон?
— Правда, милый человек, ничего не присочинил. Все было.
— Ну, так ты Ряхин и есть, — сказал горбун и, завистливо вскинув на Мирона глаза-удочки, посмотрел, точно примерился, где бы подцепить рыбину покрупней. Потом досадливо отвернулся.
— А и глуп ты был, Мирон Ряхин, хоть и бахвалишься. Подумаешь, гений какой! Подучил Иванушку-дурачка, миллионера, как понелепее растрясти капиталы… Нет! Оба вы не умели распорядиться деньгами. Вот, когда б он меня позвал!.. Я ж бы его, мозгляка, научил… Ох, научил бы!.. Да я бы… У-ух!..
Он зажмурился, спрятал в мешках век удочки и простонал.
— Ишь его разбирает: — засмеялся кто-то.
— Что это ты все: «я! да, я»… Интерес какой! — крикнул парень, — человек, может быть, досказать хочет, а ты опять про себя! Ну, как же, Мирон? А?
Мирон, с еле заметной улыбкой внимательно наблюдавший за горбуном, нагнулся к костру, пошевелил палкой угли и продолжал:
— Дальше можно или очень много рассказать, или ничего. Жизнь обоих потом была полна приключений, бродяжничества и вольного труда. Кой что порасскажу вам после, в другие вечера. Но сейчас мне бы хотелось защитить Ряхина. Посудите сами, друзья! Если правда, что Ряхин — это я сам и есть, то что же тогда выходит? Я, то-есть, Ряхин, расхваливал себя на все лады. И «гений» я, и «настоящий человек» и все прочее. А про своего друга, с которым вместе многое пережил — то и дело повторял, что он был и дураком, был и глупым, был и недалеким!.. Хорош тогда гусь этот самый Мирон Ряхин!