— «… трагическая весть поступила из района Гангман-гу…» — неожиданно сообщает с экрана телеведущая, появившаяся в новостной вставке, — «… вчера, две школьницы старшего класса, покончили с собой, вместе спрыгнув с высотного здания. В оставленной ими посмертной записке они сообщили, что таким образом хотели избежать наказания за низкие оценки, полученные на тестовом экзамене сунын…»
Ничего они себе, выход нашли, — думаю я, насторожив уши, — неужели всё так было плохо, что пришлось шагнуть с крыши? Они же ещё только школьницы!
— Что только творят эти дети! — с возмущением произносит СунОк, поворачиваясь к телевизору, — Почему они ведут себя так эгоистично? Почему они не думают о том, каково будет их родителям, оставшихся без своих детей? Всем бывает тяжело в жизни. Но, нужно бороться, работать. Только так можно добиться чего-то в жизни!
— Дочка, не стоит осуждать этих несчастных, — говорит мама, обращаясь к СунОк, — лучше помолиться за то, что их мучения закончились и их души обрели покой.
— Хорошо, мама, — не став спорить вежливо наклоняет голову онни, — мне действительно не стоило так говорить об умерших. Просто я разозлилась, что эти девочки оказались такими мягкотелыми, взяли, и сразу сдались.
— Люди разные бывают, — глубокомысленно произносит мама, — кто-то волнуется из-за оценок, а кто-то нет. Я вот волнуюсь, что ЮнМи получит за сунын, а ей как будто всё равно. Сказала один раз, что написала тест и ни словечка больше, что переживает или волнуется.
— ЮнМи, с тобой всё в порядке? — обращается ко мне онни, — Нет никаких внутренних переживаний, тревог?
— Не, нету, — отвечаю я с пола и тут же, из этого же положения, пожимаю плечами, — да что там, такого, с этим экзаменом? Пошёл, написал, получил оценку и всё!
— Не говори так, — отвечает СунОк, — сунын — определяет всю следующую жизнь. Это очень серьёзно. Поэтому, каждый год, кто-нибудь из школьников, кончает с собой, боясь низкого бала.
— Правда? — неприятно удивляюсь я.
СунОк кивает головой.
— Бывают годы, когда этого случается много, бывает, мало. Но такого, чтобы без самоубийств, таких сунынов ещё не было, насколько я помню.
— Это в моё время так было, — вступает в наш разговор с онни, мама, — учились, получали отметки и шли работать или учться дальше. Это последние лет десять началось, что школьники стали убивать себя из-за оценок. Мир стал жёстче.
Мама вздыхает.
Фига се! — думаю я, — О времена, о нравы! И район-то вроде, неплохой, Гангман. И вот, поди ж ты!
— Так вроде бы и район, богатый, — говорю я, обращаясь к онни, — Гангман.