— Он загрузится автоматически, когда маячок будет на месте, — улыбнулся Стас.
Долго прощаться мы не стали. Да и Ватикан явно не место для объятий и поцелуев. Легкий дружеский поцелуй в щеку, и я направилась к зданию. Зданием, конечно, это назвать было сложно, скорее туманная башня. Интересно, московская извне выглядела так же или это какое-то новшество?
Я взглянула на мобильник, нашла нужный код, активировала, и в подножии туманного столба зажегся синеватый портал.
Круто!
Что же, теперь пути назад точно нет. Начали…
Переход с освещенной солнцем площади Святого Петра в здание, где царил полумрак, дался моим глазам нелегко. Я поморгала, давая им привыкнуть. Ну и почему не сделать здесь нормальное освещение? Потом до меня дошло — пока я привыкала к темноте, мое тело уже успели просветить, изучить, проверить на использованные мной звукокоды.
Передо мной был широкий и длинный коридор, слегка освещенный желтоватым светом редких ламп на потолке. Это что там, человеческая фигура? Кажется, да. Сейчас подойдем ближе и узнаем…
Я пошла вперед, а стук моих каблуков отбивался от стен гулким эхом.
Некомфортно тут. Могли ведь сделать просторный холл с вечно улыбчивой секретаршей за столиком, предлагающей кофе или чай на выбор, журнальный столик с новостями прессы, бесплатный вайфай…
Может, психологическая уловка с надеждой, что чужак занервничает? В Москве подобного не было. Ну ладно, уловка так уловка, я все равно не нервничала, скорее даже наоборот — была в слегка приподнятом настроении.
Встречающий оказался роботом. Похожим на человека, но слишком блестящее, словно восковое лицо и жесты заправского сержанта ясно давали понять — передо мной механизм.
— Можно вашу руку? — спросил он, и я, улыбнувшись, протянула ему ладонь.
С каких это пор я улыбаюсь роботам? А дальше начну посылать улыбки холодильникам, телевизорам и электрочайникам?
Робот провел по моей руке каким-то прибором с синеватым свечением. Проверка ДНК, что ли?
— Можете подняться в лифт, госпожа Ульрихт.
Кажется, проверку я прошла успешно.
Лифт оказался круглым и прозрачным, из того самого кристально чистого стекла, которого не видишь, пока не прикоснешься. А вот и тарпакианцы! Впервые я смотрела на них вот так — не через небольшое окошко в Москве, а почти находилась с ними рядом.
Шпили, шпили повсюду. Большие и маленькие, широкие и узкие, они хищными зубьями вздымались над полом. А еще кристаллы. Множество разноцветных кристаллов от исполинских и до совсем маленьких облепляли пол, стены, потолок. Они излучали мягкое фиолетовое переливающееся сияние, словно заманивали, не давали оторвать от себя взгляд.