На миг захотелось найти хоть какой-то путь для отхода, отменить все, убежать, но любая попытка побега будет тщетной.
Что же делать?
Я почувствовала, как потеют мои ладони.
А что, если сейчас за мной наблюдают? Изучают реакцию? Нет, нельзя, чтобы кто-то понял, что происходит на самом деле. Нельзя демонстрировать эмоций. Нужно входить, делать то, что делала бы Габриэлла Ульрихт.
Я постаралась поступить так, как говорил Стас, просто отключить мысли, угомонить то, что осталось от меня, доверившись прошивке, которую мне установили. Другого выхода просто не было.
Моя нога сама шагнула к столбу. На миг перед глазами воцарилось зелёное свечение, промелькнули тысячи миниатюрных искринок. Я перестала ощущать собственное тело, перестала дышать, чувствовать.
Мысли ушли. Отступили на задний план, уступая место компьютерному коду.
Я стала частью системы, внедренной напрямую в код и способной его изменять и редактировать.
И я была здесь не одна. Несколько десятков человек точно так же находились в системе. Я их чувствовала, знала, что делают они, видела их мысли, а они видели мои.
Главное здесь — не сомневаться и не допускать лишних размышлений.
Поток данных, проносящихся через мой мозг, с каждым мигом становился всё более четким и понятным. Вот он, нужный скрипт. Его нужно немножко подрегулировать. А алгоритм действия этого участка мне не нравится. Чем? Ага, вот здесь. Теперь должно все быть как нужно.
А вот и Лука Бальцини. Я ощутила его присутствие в общем коде. Не представляю как, словно во мне прорезалось новое, не ясное до конца, не понятое мной до конца чувство, но то, что разум нужного мне человека здесь, я поняла четко, однозначно, без малейших сомнений. И смогла понять, где он находится физически — на этом же этаже, но дальше по коридору, за угловой дверью справа.
Не знаю, сколько прошло времени до тех пор, когда объявили часовой перерыв. В системе время шло по-иному, может, слишком медленно, или наоборот, слишком быстро, а возможно, оно останавливалось. Как мне показалось, чувство времени внутри машины хаотично — на деле может пройти час, а мозг воспримет его, как пять минут, и наоборот.
Я снова обрела контроль над своим телом, мысли в сравнении с потоком кода показались вялыми и тягучими. Словно пересаживаешься из спортивного болида на велосипед. Мой рот начал жадно глотать воздух. Интересно, я дышала, когда была подключена, или нет? Ладно, неважно, похоже, подобный перерыв — единственный момент, когда я могла проникнуть в кабинет Бальцини.
Выходя в коридор, я почувствовала себя усталой, словно несколько часов кряду занималась тяжелым физическим трудом.