Снова захотелось курить.
Интересно, когда-то придет то время, когда я вообще не буду хотеть засунуть раковую палочку в рот? Или же если раз начал курить — всю жизнь будешь мучиться от этой гадости?
Мой мячик оказался на месте, и я изо всех сил сжала его в левой руке. Неужели он будет мне нужен всегда?
Когда выезжаешь из центральных районов города, да еще и ночью, — это чувствуется сразу. Вывески становятся тусклее, их количество уменьшается, прохожих тоже мало. Если встретишь одного человека на километр — это хорошо. Все-таки спит Москва, еще как спит. Только не полностью.
Двор Виталика ночью выглядел совершенно иначе, чем днем. Один-единственный фонарь тускло освещал двери подъездов, словно подсматривал за происходящим. Но смотреть здесь было не на что — никого и ничего вокруг. После центра с его огнями это место выглядело сонным и мертвым царством.
Я вышла из машины, и по лицу сразу же стеганул ледяной ветер. Тепло, похоже, окончательно простилось с нами до прихода весны. Посмотрела на дом — в окне Виталика, если я верно помню его расположение, горел свет. Эх, надеюсь, позвонил он мне действительно по делу, а не нахлебался пива и решил, что я могу составить ему компанию.
Почувствовав на себе чей-то взгляд, я инстинктивно осмотрелась по сторонам — никого. Никого и ничего — абсолютная тишина и покой. Наверное, я сама себя накручиваю.
Я вошла в уже знакомый, воняющий гнилью подъезд.
А что, если там действительно ловушка? Если кто-то только и ждет, чтоб я принесла ему диск? Виталик скопировал себе его содержимое, и если бы кому оно понадобилось — звать меня для этого не нужно. Но мало ли?
Я достала коробочку с диском и бросила его в переполненный почтовый ящик Виталика. Пусть здесь полежит. Если все спокойно — потом заберу.
Начала подниматься по ступенькам. Каждый мой шаг был отчетливо-громким, а вместе с тем и пугающим. На втором этаже не горела лампочка, и идти приходилось почти что на ощупь. Где-то в доме орал ребенок. Вот поэтому я никогда не заведу собственных детей. Бедные его папа с мамой: посреди ночи, так сказать, общий подъем и смена памперса. И чем только думают, когда решают сами себе огласить приговор «родитель»?
На всякий случай я достала пистолет, сняла его с предохранителя.
Вот подсказывало мне что-то, что там не все в порядке, словно на ухо шептало, мол, не ходи, там опасно. Но раз я уже сюда приехала — пойду до конца.
Я нажала кнопку звонка и отошла в сторону, прижавшись к стене. Если там не Виталик — из такой позиции у меня будет какое-никакое преимущество.