— Тогда, может, угостишь стаканчиком? А раньше ты не брезговал пить со мной на брудершафт и даже…
— Не хочу ничего слышать. Тебе пора давно о душе подумать, а ты все в детские игрушки играешься. Чай, не девочка.
— Для нотаций у меня еще живы родители, а ты…
— Я тебе звякну. Не будешь отзываться, найду, пришлю ребят… Ты хорошо поняла?
Вихляющей походкой Макс двинулся вдоль барной стойки, сзади он напоминал велосипед с колесами восьмеркой. Как только он остановился, через стойку перекинулся телом бармен, излучая угодливость.
— Элька уже бумажкой трясла здесь? Что ты думаешь, Ден, о ней, я о бумаге, дельная или фуфло?
— Я почти ничего не слышал об этом ее легендарном бывшем муже и вообще не уверен, что они были в официальном браке. Ну, глянь на нее, неужели это возможно?
Эльвира бережно свернула бумагу и спрятала ее в сумочку, заодно достала помаду и, улыбнувшись своему отражению, обвела победным взглядом задымленное помещение. Она знала, что сегодня ей не придется спать одной, во всяком случае, была готова приложить все силы для достижения цели. Она опять была в своей стихии.
Юлия Георгиевна была давней подругой Ларисы Петровны. До ухода на пенсию она преподавала английский язык в ВУЗе, а сейчас жила частными уроками.
— Помнишь, ты предлагала мне пойти с тобой на курсы испанского, теперь я жалею, что отказалась.
— Тебе тогда было не до того, ты только-только начала встречаться со Славиком.
— Брак с ним не стоил отказа от испанского. Сейчас он мне так пригодился бы, ведь испанский и португальский почти одно и то же. Юль, я боюсь… Они все моложе меня, его жены, у меня нет никаких козырей, может, не ездить?
— Мать, ты меня удивляешь. Тебя в Москве ничего не держит, неужели не тянет мир посмотреть? Меня бы кто пригласил.
— Меня же не просто в гости приглашают. Похоже, он хочет устроить бои за наследство, корриду, а сам будет любоваться. Унижать других, это настолько в его вкусе. В этой борьбе у меня только один козырь — Валентин. Да и то, он опекал его, только пока не появились свои родные дети. Хотя он никогда не отказывал ему в помощи, мне отказывал, ему — никогда. Мне всегда казалась странной, нездоровой тяга к мальчику, который не намного моложе его самого.
— Какая у них разница?
— Я старше Александра на семь лет, тогда, по молодости лет, я скрывала это, теперь все равно. Валя моложе Алекса всего на двенадцать лет. Возможно, он относится к нему, как старший брат. Во всяком случае, он настоял на том, чтобы усыновить чужого ребенка, хотя сам был мальчишкой. Мне так нравилось иметь молодого, талантливого мужа… Может, еще чаю…