При этом у Полторанина нет никаких иллюзий относительно своих коллег по газете «Правда», работающих заграницей. Все они были сотрудниками КГБ — пишет он. С откровенной иронией рассказывает, как Тимур Гайдар — отец будущего реформатора, то и дело уезжал в якобы журналистские заграничные командировки, из которых возвращался, получив очередное воинское звание. А однажды не сдержал тщеславного желания покрасоваться и пришел в редакцию в только что полученном мундире контрадмирала.
В отношении Артема Боровика, как и его отца Генриха, конечно, никаких иллюзий у Полторанина нет и быть не может. Возможно, он не знал, что Артем незадолго перед тем был выслан из США, где назвавшись корреспондентом журнала «Эсквайр» пришел к русскому парню, попавшему в плен в Афганистане, вытащеному из плена правозащитными организациями и отказывался встречаться с кем бы то ни было из Советского Союза, так как знал, что те, кто был более доверчив, поверил посулам Ионы Андронова и художника Шемякина (и даже самого посла Добрынина) о том, что им ничего не будет, по возвращению в СССР тут же получали по 12 лет лагеря за измену родине.
Но Боровик хорошо говорил по-английски, сперва назвался американцем, а через пять минут после начала интервью вытащил из кармана комсомольский билет парня и фотографию девушки, с которой тот встречался до ухода в армию. Артем хорошо получил по роже, из США ему со скандалом пришлось уехать (как до этого — Ионе Андронову и Шемякину), но это деликатное задание в СССР было мало известно и Полторанин его мог не знать. Но то, как Артем впервые обнародовал в советской печати рассказ о том, что советские войска в Афганистане, оказывается, иногда даже воюют, а не только помогают внезапно возникшим афганским колхозам возделывать поля — вот это Полторанин знал хорошо, то есть хорошо понимал, где работает Артем Боровик. Впрочем, именно это место службы лет через десять позволило Артему собрать в «Совершенно секретно», пусть по клочкам, ценнейшие свидетельства в интервью, которых не дали бы никому другому, об этом времени многих очень интересных, активно действовавших тогда людей.
И, главное, Полторанин должен был понимать, что описывая историю с злополучным интервью Ельцина и последующим его разоблачением, на самом деле описывает один из эпизодов прямого противостояния ЦК КПСС и КГБ и уже откровенной поддержки Ельцина «комитетом». И все же почему-то не смог, не захотел сказать прямо, хотя к концу книги вполне ясно обвиняет Путина в убийстве генерала Рохлина, что уж по меньшей мере более опасный шаг. Но искалеченный тип мышления и психологию советского журналиста, действительно, очень трудно понять. Хорошо, что хоть рассказывают урывками, кое-что из того, что сумели увидеть. Впрочем, повторю — кроме Полторанина и этого никто не сделал.