Не удержался, вполголоса забормотал популярные среди аборигенов строчки:
- Мы наш, мы новый мир построим...
- Совсем как у Мейерберга!*** - дернула меня за руку Саша. - Ты только посмотри на них! Вон там, слева, видишь у столпа?!
Выйдя из сумрака мыслей, я обернулся в указанную сторону. Вокруг Александровской колонны скоморох-поводырь тащил на цепочке ряженного в бабский сарафан медведя, толпа вокруг весело приплясывала под дудочные подсвисты.
- Эээ... Где там Мейерберг? - озадачился я. - И вообще, кто он такой?
- Путешественник один, - почему то смутилась Саша. - Картинки всякие разные рисовал, обычаи описывал.
- А, понятно, - не стал я углублять тему.
Но Саша вдруг уточнила, не для меня, а скорее сама для себя:
- Это ли не торжество крестьянской Руси?
- Скоро на Москве так же будет, - с оптимизмом поддержал я жену. - Перед Мавзолеем охрана не позволит, а вот вокруг Василия Блаженного можно устроить недурной хоровод человек на полтораста.
Как видно, снова чем-то обидел. Молча, без смеха или улыбки, Саша потянула меня прочь, вдоль облупившегося фасада генштаба в сторону Мойки. Недалеко - на мощеном брусчаткой горбике ближайшего мостика мы уперлись в стихийный рыночек.**** Крики, толкотня, все как положено при социализме, на особинку только прокатывающийся от берега до берега рык закутанного в два до безобразия драных тулупа коробейника:
- Лучины! Лучины каленые, березовые!
Пройти мимо такой лютой экзотики я не смог:
- Продай кучку, сделай милость.
- Владей за сто рублей!
- Светец купи, - с насмешкой посоветовала Саша. - Плошку под воду я тебе, так и быть, в хозяйстве найду.
- Это еще что?
- Рогулька специальная, в нем эту самую лучину жгут.
- Надо же, какая канитель, - удивился я. - Всего-то хотел полезный сувенир из Питера привезти, вместо магнитика на холодильник.
Не думаю, что продавец понял точный смысла сказанного, но колебания он уловил точно:
- Не сумлевайся, барин. Добрый товар, седне уж третий мешок зачинаю.
- На каждом углу в Москве найдешь не хуже, - попробовала отговорить меня Саша.
Но я уже успел протянуть коробейнику мажущую свежей краской сотенную купюру:
- Карельские березы мне как родные.
- Благодарствую! - коробейник старательно отмерил охватом ладоней положенное количество темно-коричневых палочек, ловко обернул их в отодранный от газеты лист, передал мне.
- Правда каленые, - отметила Саша. - Хорошо на углях прожарили, коптить не будут.
- Лучше лучин не было и нет, хоть в самом Кремле ищи до старых лет, - похвалился на прощание продавец.
Однако, какой пушкин пропадает!*****