– Спокойно, – сказал сержант. – Думаю, вам лучше признаться, потому что, когда мы найдем доказательства, ваше признание уже почти ничего не будет стоить…
– Какие доказательства? – бушевал Кольман, а инспектор с интересом наблюдал за этой сценой.
– Одно я вам назову, – мирно произнес Беркович. – Ваши слова: «Айзик никому не сказал, где он. Никто не знал, где он находится, ни одна живая душа».
– Ну!
– А что же этот мальчик? Он принес газету для Айзека… В день самоубийства… Если ваш приятель хотел покончить с собой, стал бы он в такой день просить какую-то газету?
– Я на вас пожалуюсь! – продолжал кипятиться Кольман, но Хутиэли уже принял решение.
– Поедете с нами, – распорядился он. – Подождем доказательств. От них зависит, будете вы свидетелем по делу или подозреваемым.
Рано утром Беркович проснулся от грохота и решил спросонок, что в квартире началась пальба. Он приподнялся на локте и готов был уже вскочить на ноги, но в это время за окном полыхнула молния, и Борис, успокоенный, повалился на бок. Господи, всего лишь гроза… Странная нынче стояла погода – днем парило, как в бане, а ночью с моря начинал дуть прохладный ветер и на набережной появлялись толпы тель-авивцев, желавших охладить мозги после немыслимо трудного дня. К утру ветер утихал, и город опять превращался в сауну. Может, сегодня, после грозы, все будет, наконец, иначе?
Сон пропал, и Борис начал думать о том, что сегодня пойдет с Наташей в кино. Поссорились они еще на встрече Нового года, который в Израиле целомудренно именовался праздником Сильвестра. Чем католический святой Сильвестр лучше католического же Санта Клауса, Беркович понять не мог, да и не старался. Почему Наташа на него обиделась, он сейчас уже не помнил, но не разговаривали они почти четыре месяца, помирившись только перед наступлением Песаха. Сегодня Борис собирался повести Наташу смотреть «Титаника» и очень надеялся, что первый за две недели выходной пройдет без происшествий и размолвок.
К вечеру около Синематеки собралась толпа израильтян, желавших поучаствовать в давней трагедии и утонуть вместе с фешенебельным лайнером. Билеты Борис купил в предпоследнем ряду, и фильм Наташа смотрела, опершись на его руку, что Берковича вполне устраивало. Его бы устроила и последующая прогулка по набережной, но ведь полного счастья на свете не существует, и кому, как не сержанту полиции, знать об этом?
Сотовый телефон затренькал, когда корма «Титаника» уже скрывалась под водой.
– Почему ты его не выключил? – спросила Наташа, не отрывая взгляда от экрана.