И как вот не видишь самого-то себя: все думалось, что я как ребенок чистый и готовый на жертву и любовь. Так был уверен в том, так уверили меня и мои читатели: "царь Берендей"! И когда стал проверять -- не Берендей, а человек из подполья какой-то.
Но Милостивая пришла, и помиловала, и погрозилась, что если так все и будет проходить в сценах, то придет такой день, когда она и не помилует.
Все мои тайные и хитрые какие-то купеческие домыслы и разные надумки от "большого ума", все это она возвращает мне и прямо показывает. Можно бы умереть от стыда, получив такие подарки, но в то время как я получаю эти щелчки и просто вижу, какой я дурак, она в моих глазах становится такой большой, такой любимой, что все обращается в радость, и такую, какой в жизни я не знавал.
Гигиена любви состоит в том, чтобы не смотреть на друга никогда со стороны и никогда не судить о нем с кем-то другим... Какая же глупая голова! Как не мог я сразу понять, что о своем и еще таком бесконечно дорогом человеке думать можно только впрямую, а не забегать мыслями со стороны, не подсматривать. До сих пор, пока я был в расплохе и не мог понять этих естественных правил, мне кажется теперь, в то время не было у меня ни мыла, ни полотенца и я ходил неумытым.
Коли думать о ней, гляди ей прямо в лицо, а не как-нибудь со стороны или "по поводу", то поэзия во мне прямо ручьем бежит. Тогда кажется, будто любовь и поэзия два названия одного и того же источника. Но это не совсем верно: поэзия не может заменить всю любовь и только вытекает из нее, как из озера ручей.
Люблю -- это же и значит магия, обращенная ко времени: "Мгновение, остановись!" Вот было, она, не тратя слов, опустила на грудь ко мне свою голову, и я, целуя каштановые волосы с отчетливыми в электричестве сединками, смутно думал: "Ничего, ничего, моя милая, теперь уже больше не будет этих сединок, это пришли они от горя. А теперь мы встретились, и все кончено, теперь они, проклятые, не станут показываться".
Как будто во мне самом заключалась сила, чтобы остановить мгновение и не дать расти седым волосам. Или я это вечность мгновения почувствовал, ту вечность, где нет нашего суетного движения. Или в этот миг моей настоящей любви зарождалось во мне чувство бессмертия...
Заруби же себе на носу, Михаил, что ни думать тут не надо много, ни догадываться, а единственно -- быть всегда уверенным, что желанье всей твоей жизни исполнилось, что это именно и пришла та самая, кого ты ждал. Долой, Михаил, все мученья, все сомнения! Покупай хороших каленых орехов, и отправляйтесь вместе в кино.