С этой мыслью Беркович заснул, но проснувшись, продолжил мысль с того места, на котором она застыла, засыпая. А вдруг этот Ами узнал о брате что-то весьма неприглядное? Поехать в Штаты он не может — нет денег. Но он пишет брату, сообщает ему о компромате, требует денег. И тогда Ури понимает, что с этим нужно покончить раз и навсегда. Приезжает в Израиль, приглашает брата в Эйлат и…
Вообще говоря, почему бы ему просто не обратиться в полицию? С жалобой на собственного брата? И тогда компромат, который был у Ами, станет всеобщим достоянием, зачем Ури это нужно?
Господи, — подумал Беркович, — вот куда может завести одно допущение! Ведь нет никаких данных о том, что Ами шантажировал брата. Никаких!
— Ну что, ты звонил в Штаты? — спросила Наташа мужа на следующий вечер, когда он вернулся с работы.
— В Штаты? — удивился Беркович. — С чего ты взяла…
— Боря, я же тебя знаю! — воскликнула Наташа. — Ты мне не поверил, естественно, но и инспектор Берман тебя не вполне убедил, я это видела по твоему лицу. Значит, ты наверняка поинтересовался, не было ли в жизни Ури Вильнера какого-то эпизода, на котором его брат мог бы сыграть и потребовать денег.
— Наташа, — воскликнул Беркович, — тебе нужно работать в полиции! Я ведь тоже подумал о шантаже и действительно навел кое-какие справки.
— Ну, — скромно потупилась Наташа, — когда ты сказал об отсутствии мотива, я сразу подумала о шантаже. Один брат богатый, другой бедный… Напрашивается.
— Да… — неопределенно отозвался Беркович. — Ты права, я навел справки. Ни в чем Ури Вильнер не замешан. Замечательный парень, недавно женился, всеобщий любимец. Так что все это чепуха. Вот получу одну бумагу, и дело можно будет считать законченным.
— Какую бумагу? Из Штатов?
— Нет, из Беэр-Шевы, — покачал головой Беркович и отправился спать, сославшись на усталость.
— Все, — сказал он, вернувшись с работы вечером следующего дня, — дело действительно закончено.
— Так и не нашли компромата? — спросила Наташа.
— Какого компромата? — удивился Беркович. — Я же тебе еще вчера сказал: не было никакого компромата. Я получил из Беэр-Шевы ответ на запрос. Оказывается, в течение последних четырех месяцев Ами Вильнер посещал бассейн и учился плавать.
— Ну и что? — подняла брови Наташа. — Какая разница, если это ему все равно не помогло?
— Не помогло, ты думаешь? Еще как помогло! Дора Хазин действительно видела, как Ами Вильнер взял своего брата Ури за волосы и утопил в море.
— Погоди… Ты хочешь сказать — Ури взял…
— Нет, именно Ами. Израильский брат утопил американского, вот в чем дело! И у него действительно был мотив! Он всю жизнь был беден, а на брата, по его мнению, блага жизни сыпались как из рога изобилия! Почему? Ами ненавидел американского брата и пестовал эту ненависть много лет. А потом составил план убийства. Пошел учиться плавать, а всем говорил, что плавать не умеет. И в Эйлате, когда они туда приехали с братом, говорил то же самое. А потом, когда Ури умер, Ами нацепил его одежду, лежавшую на берегу — и кто мог обратить внимание на то, что одежду американца надел израильтянин? Они же были близнецами!